— Бесплатно, — ехидно ввернул бригадир.
— С призывами к мятежу, — хмыкнул Феликс.
— Да какая разница? — Ганх всплеснул руками, отмахиваясь разом от обоих собеседников. — Кто там после трудового дня в слова вслушивается? Да и не всегда он со своим мятежом выступал. То про другие миры байки рассказывал, то про диковины механические. Какая-никакая, а всё ж культурная программа для народу.
Феликс только головой покачал:
— Ну вы даёте! Узнает Орден про вашу культурную программу, всем ведь пропишет по первое число.
— Пускай вначале у меня хоть одного мятежника найдет, — возмутился Ганх. — У меня заведение приличное, нечего тут!
— Ладно-ладно, не буду, — сдал назад Феликс. — Но что у нас получается? Мечтал он устроить заварушку, ничего у него с вами не вытанцовывалось, а тут вдруг груз оружия.
— Ну и кого он вооружать будет? — задал Ганх логичный вопрос. — Нам оно не надо. У контрабандистов своё есть. Продать? Да кто с орденским грузом связываться станет? Нет, господин хороший, тут вы, по-моему, зря на чудака наговариваете.
— Наговаривать не буду, — сказал Феликс. — А поговорить с ним мне бы не помешало. Где его найти?
— У него конторка на двенадцатом причале, — ответил Ганх. — Там работает, там же и живет.
— На каком причале? — переспросил Феликс. — На двенадцатом? Это куда ящики перенаправили?
Карлики дружно кивнули и озадаченно переглянулись.
— Вот и делай людям добро, — проворчал Ганх. — Что, полицию звать?
— Не спешите, — сказал Феликс. — Мало ли я всё-таки ошибся. Давайте я лучше сам к нему схожу, поговорю, а там будет видно.
— И скажи, если он вор — пусть ко мне больше не приходит, — строго напутствовал его Ганх.
Глава 5
У двенадцатого морского причала была пришвартовала старая баржа. Пришвартована основательно и, по всей видимости, уже навсегда.
Ее паровая машина была разобрана на части, которые тут же на причале и ржавели. На носу баржи горел фонарь. Судя по тому, что Феликс разглядел в его свете, ремонту машина не подлежала изначально. Взрыв разорвал ее в хлам. Куски обшивки с рваными краями до сих пор торчали во все стороны. По ним расползалась ржавчина и белесая плесень. Вонь стояла настолько мерзостная, что Феликс, проходя мимо, зажал нос. Внутри машины не иначе крысиное кладбище обосновалось.
Название баржи было старательно замазано краской, а поверх начертано большими белыми буквами: «диспетчерская». Практика, надо сказать, весьма распространенная. Дело в том, что корпус любого морского судна — конструкция невероятно прочная. Характер у морского народа во все века был непростой и если уж кто-то брался строить судно, которое не способно спрятаться за облаками, то делал это на совесть. Внутри всё уже давно развалилось и сгнило, бывало что и не по одному разу, а корпус еще долго служил в своём последнем порту складом или административным «зданием».
— Эй, на борту! — окликнул Феликс.
Никто не ответил. Феликс поднялся по сходням на палубу. Там ровными рядами стояли деревянные ящики. Как ни странно, к ним не прилагалось никакой охраны. На корме возвышалась рубка в два этажа высотой. В окнах на втором этаже горел свет, но и оттуда никто не спешил окликнуть незваного гостя. Феликс прошел вдоль ряда ящиков. При ближайшем рассмотрении все они оказались старыми и разбитыми. По их стенкам змеились длинные трещины, а кое-где и целых досок не хватало. Внутри была лишь пустота и пыль. Феликс повернул обратно и увидел на причале знакомую ему пару.
Первым шел Васко Гросс. Несмотря на свою тучность, шагал он быстро. За ним следовал мужчина в костюме лимонного цвета. Тот самый, который раньше следил за Феликсом. Бородач сказал, что его зовут Томас. Имя, как и костюм, ему совершенно не подходили, но в гильдии всегда хватало людей, которые вообще ни к чему не подходили. Даже к собственным именам.
В левой руке Томас держал фонарь, освещая Гроссу дорогу, а в правой — пару дешевых тросточек.
— Совсем интересно, — прошептал Феликс себе под нос. — Жаль, не с кем поспорить на деньги, что они не просто так проходили мимо.
Сыщик отступил в тень. Эти двое протопали мимо останков паровой машины. Васко поморщился. Томас и без того являл собой крайнюю степень раздражения, чтобы обращать внимание на запахи. Он аж подпрыгивал на ходу. Васко коротко кивнул и они свернули к барже.
Оба шли так уверенно, как обычно люди идут привычной дорогой. Томас светил фонарем исключительно под ноги. На палубе баржи это было далеко не лишним. Под ногами валялся всякий хлам. Васко даже с фонарем умудрился споткнуться и обругал своего спутника на пёстрой смеси русского и португальского.