Орлов-Денисов, «разделив свой отряд надвое, стал между Язвином и Ляховым и между Ляховым и Долгомостьем». При этом «полковнику Быхалову с двумя козачьими полками приказано было перерезать большую дорогу, ведущую от Ляхово к Смоленску и тем уничтожить последнюю надежду генерала Ожеро на ретираду». Полковнику же П. П. Загряжскому «поручено было с полком Нежинским драгунским, двумя козачьими (Ягодина 2-го и Иловайского 11-го) и шестью орудиями конной артиллерии действовать на Ельненской дороге противу корпуса Бараге-Дильера и всемерно удерживать его от соединения с Ожеро, вступив в сношение и совокупное действие с полковником Андриановым, находившимся вблизи дороги сей для наблюдения за движениями неприятеля с двумя козачьими полками». А вот что сообщали Фигнер и Сеславин: «Неприятель, усмотревший нас, к своему несчастию, поздно, в безпорядке торопился занимать высоту, с которой был сбит нашими орудиями, занявшими мгновенно возвышение. В первом страхе ретировался неприятель в деревню; но поражаемый нашею артиллериею, почувствовал сколь бедственна ему высота нам уступленная; он решился возвратить оную двумя колоннами пехоты». Давыдов писал: «Неприятель, невзирая на пушечные выстрелы, выходил из села, усиливал стрелков, занимавших болотистый лес, примыкающий к селу, и напирал на правый фланг наш главными силами».{32} Ожеро, видимо, потому наступал в этом направлении, что хотел соединиться со своей кавалерией, выдвинутой к Долгомостью. Дивизионный его начальник должен был уже знать о появлении казаков от своего посланника (гусарского офицера), недавно побывавшего в Ляхове, и Ожеро надеялся на его помощь.
Тем временем Сеславин сменил пеших казаков Давыдова прибывшей ротой егерей капитана Келлермана. Партизаны позволили двум колоннам противника под командой майора де Траси перейти мост, после чего отрезали их от него скрытой за горою кавалерией, которая получила от Сеславина приказ ударить на неприятельскую колонну, по словам Давыдова, «покусившуюся на стрелков наших». «Ахтырского гусарского полка поручик Горскин и Елизаветградского полка поручик Редкин с эскадронами своими кинулись на неприятельскую кавалерию, первыми врезались в оную и отличились в храбрости и благоразумии».{33}
Русские гусары вогнали вражескую конницу в лес, где находилась французская пехота под командой адъютанта Ожеро капитана Гадана, поддерживавшая огнём свою кавалерию. «Стрелки наши, — рассказывал Давыдов, — бросились за Горскиным и вместе с ним начали очищать лес, а стрелки неприятельские — тянуться из оного чистым полем к правому флангу отряда своего». По свидетельству Сеславина, «20-го егерского полка капитан Келлерман, поручик Звягин и прапорщик Лопатин выгнали неприятельских стрелков из лесу и гнали их до самой деревни». В то же самое время Литовского уланского полка поручик Лизогуб из отряда Фигнера рассыпал своих улан и ударил на французских конных егерей. «Запасной бригады поручик Шилль, — писал Сеславин, — распоряжался орудиями, находился в самом сильном огне и был тяжело ранен в левую руку. Несмотря на сие, он продолжал драться, пока был в силах. Лейб-гвардии Литовского полка прапорщик Габбе… был в самом сильном огне и, раненный, не оставил своего места».{34}
Между тем Давыдов приехал на левый фланг, где ему «представили от Чеченского взятого в плен кривого гусарского ротмистра…, посланного в Ясмино с уведомлением, что ляховский отряд атакован и чтобы ясминский отряд поспешил к нему на помощь». Видимо, это был капитан 3-го конно-егерского полка Прево, командир маршевого эскадрона, которого Ожеро послал к дивизионному начальнику. «Чеченский донес мне, — продолжал Давыдов, — что он прогнал обратно в село вышедшую против него неприятельскую кавалерию, пресек совершенно путь к Ясмину». Тем временем полковник Загряжский явился к «с. Язвино, для наблюдения за неприятелем, который находился там с 6 орудиями, и командует которым генерал Барагедилье», и «сей отряд неприятельских войск двинулся было на помощь к с. Ляхову, но отраженный полковником Загряжским, (который «открыл по ним огонь артиллериею своею») принужден был возвратиться в с. Язвино, где и находился в совершенной блокаде». Правда, по заверению французских офицеров, после возвращения в Язвино Барагэ «не сделал, кажется, никаких распоряжений, чтобы оказать помощь генералу Ожеро», возможно, «его намерением было дождаться ночи, чтобы соединиться с генералом Ожеро».
32
ВУА. XIX. 116; Кибовский (записка «Дело под Ляховым», написанная либо Орловым-Денисовым, либо кем-то из его окружения, и присланная Данилевскому 26 марта 1836 г. РГВИА. Ф. ВУА. Д. 3465. Ч. 3. Л. 371 об); Давыдов. 296.
33
ВУА. XIX. 116; Давыдов. 296–297; Хатаевич. 61. П.Н. Горсткин за бой у Ляхово был удостоен ордена св. Георгия 4-го класса.