Как же оценивали значение боя при Ляхове историки? Некоторые из них, буквально понимая слова Кутузова, писали, что «дело при Ляхове замечательно в истории отечественной войны тем, что тут в первый раз положил оружие целый неприятельский отряд, носивший название корпуса». По мнению Ф. Сепора, поражение Барагэ открыло дорогу, по которой Кутузов мог раньше французов прибыть в Красный. «Отступление Барагэ д’Илье, — подчёркивал Михайловский-Данилевский, — оставило Смоленск совсем без защиты с южной стороны, откуда, между тем, подходила Главная русская армия. В этом заключалась особенная важность дела под Ляховым». Кроме того, как добавлял Богданович, следствием поспешной ретирады Барагэ было взятие 11 ноября двух магазинов, которые французы не успели вывезти, — под Клементьевом и Княжем, а 13 ноября — магазина в Пронино. Подобная оценка сохраняется и до сих пор. «Поражение противника у Ляхово, — писал Ростунов, — позволило главным силам русской армии пройти на Ельню (?), Красный в обход Смоленска с юга и запада».{76} Подобные оценки не совсем корректны. Можно подумать, что отбейся Ожеро от партизан и останься Барагэ д’Илльер на месте, они смогли бы «не позволить» русской армии обойти Смоленск! Абсурдность подобного допущения очевидна, к тому же Барагэ и не имел такой задачи, напротив, император несколько раз повторял ему приказ отойти к Смоленску и не подвергать себя опасности. Русская армия приближалась к Смоленску более коротким путём и начала обгонять французов гораздо раньше, под Вязьмой, в чём, естественно, никакой вины Барагэ не было. В потере магазинов южнее Смоленска Барагэ также вряд ли можно винить, по крайней мере большую долю ответственности за это должен нести тогдашний генерал-губернатор Смоленской провинции генерал Шарпантье, которому эти магазины непосредственно подчинялись. Мы полагаем поэтому, что особенно ощутимым был для Наполеона моральный урон, не зря ведь он вспомнил о Байлене. Безусловная же вина Барагэ состояла в том, что он, необъяснимым образом, не оказал помощи своему подчинённому.
А вот русские командиры в деле при Ляхове проявили инициативу, решительность, упорство и находчивость в достижении цели. Действуя почти исключительно кавалерией, партизаны сумели блокировать часть войск противника и отбить его контратаки, при этом недостаток в пехоте был компенсирован активными действиями артиллерии, недаром двое из партизанских предводителей были артиллеристами. Честолюбивое стремление к первенству не помешало им объединиться ради достижения общей цели; при этом, однако, нельзя говорить, будто партизаны, приглашая для атаки Орлова-Денисова, «ничуть не щадят своего самолюбия и передают славу предстоящей победы генералу армии, лишь бы только победить неприятеля!».{77} Следует также подчеркнуть, что «героями дня» были не только упомянутые выше три партизанские партии и «летучий корпус», но и те казачьи полки (И. А. Андрианова 1-го, И. И. Андрианова 3-го, войскового старшины Данилова и майора С. Ежова 2-го), которые с самого утра 9 ноября теснили арьергард Барагэ д’Илльера от Балтутино к Холму. Именно при их содействии Барагэ был поставлен в положение «буриданова осла»; он так и не решился подать руку помощи своему подчинённому.
76
ИСТОРИЯ ЛЕЙБ-ГВАРДИИ КАЗАЧЬЕГО ПОЛКА. 250; Сепор Ф. ПОХОД В МОСКВУ В 1812 Г. М., 1911. С. 132; Михайловский-Данилевский А. И. ОПИСАНИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1812 Г. СПБ., 1899. С. 394; Богданович.ІІІ. 95; Ростунов. 65.