— Вы все равно теряете право на алименты и уже через пару месяцев.
Люсиль ответила ему с горечью:
— Я не намереваюсь ничего дарить ему. Я пойду к нему с предложением закончить все дело за двадцать пять тысяч долларов. Он должен будет прыгать от радости.
— Вы, наверное, хотите, чтобы я организовал это для вас? — сказал Мейсон холодным голосом.
Она стала играть ложечкой, передвигая ее по краю чашки.
— Я прав? — спросил Мейсон.
— Вы, наверное, думаете, что я ужасно расчетливая и коварная, а я только предусмотрительная. Я умею заботиться о своих интересах.
— Все говорит об этом.
— Мистер Мейсон, прошу посмотреть на это с практической точки зрения. Я была бы глупой, если бы отказалась от двухсот долларов в неделю ради какого-то мужчины, все равно какого.
— Особенно, если бы вы были уверены в том, что будете продолжать получать алименты, — подвел итог Мейсон.
— Мистер Холистер хочет решить дело таким образом, чтобы наше супружество не потянуло за собой никаких финансовых жертв с моей стороны. Вы считаете, что я аферистка?
— Я считаю, что вы не слишком влюблены.
— Опасаюсь, что я представила себя в невыгодном свете. Правду говоря, это была идея Росса Холистера. Я сказала ему, что не намереваюсь выходить замуж, потому что не хочу рисковать еще раз. Тогда он стал у меня выспрашивать, почему. Нужно его знать, чтобы понять, что это за человек. Он понимает других и дружелюбен, но очень любопытен. Он может угадать мысли, о существовании которых вы даже не отдаете себе отчета.
— Следовательно, он узнал, что вы не желаете отказываться от двухсот долларов в неделю ради нового мужа. Так?
— Да. И скажу вам, что он решил сделать. Когда я выйду за него замуж, я стану законной владелицей недвижимости, которую он переписал на меня. Он также застраховал мою жизнь на сумму двадцать тысяч и обещал давать мне семьсот пятьдесят долларов в месяц на личные нужды и платья, независимо от расходов на ведение дома. Кроме того, в качестве свадебного подарка я должна получить великолепную спортивную машину.
— Ну, так чего вы еще хотите? — сухо спросил Мейсон.
— Я хочу, чтобы он меня любил и уважал, — взорвалась она. — Все уже приготовлено, он подписал документы и оплатил страховку… А если теперь мой бывший муж подаст в Суд просьбу об уменьшении алиментов, Росс Холистер не скажет ни слова, но до конца жизни будет думать, что я знала об этом до того, как решила выйти за него замуж, и что сделала это по расчету, чтобы спасти свое материальное положение. Постарайтесь посмотреть на это с моей точки зрения, мистер Мейсон.
— Следовательно, вы думаете, что если ваш бывший муж подаст в Суд на уменьшение алиментов, то мистер Холистер будет убежден в том, что вы имели основания опасаться проиграть дело и нашли способ застраховаться от этого…
— Именно это я и имею в виду, — перебила она.
— Когда будет свадьба? — спросил Мейсон. — Вы не могли бы немного ускорить ее?
— Это не так просто, — ответила она. — Видите ли, Росс Холистер был женат, и есть кое-какие формальные препятствия в проведении развода…
— Понимаю, — сказал Мейсон.
— Мистер Мейсон, поговорите с Вильямом Бартоном, хорошо? Но, вы должны быть очень осторожны. Я не хочу, чтобы он догадался о том, кто будет моим новым мужем.
— Ваш бывший муж знает мистера Холистера?
— Ну, конечно. Они оба члены Атлетического Клуба, несмотря на то, что мистер Холистер живет в Санта дель Барра. Они даже играют вместе в покер. Вильям наверное умер бы, правда умер бы, если бы узнал, за кого я собираюсь замуж. Вам нужно будет проявить много такта, разговаривая с ним. Он может быть болезненно ревнив по отношению ко мне. Я думаю, что именно поэтому наше супружество было таким неудачным. При разговорах он всегда начинал говорить о моем первом муже, допытывался, что я о нем думаю и…
— Ваш первый муж жив? — спросил Мейсон.
Она снова стала играть ложечкой в чашке.
— Да.
— Вы видели его в последнее время?
— Мистер Мейсон, почему вы об этом спрашиваете?
— Просто хочу знать.
— Но, я не понимаю, почему вы…
Вдруг Мейсон откинул голову назад и рассмеялся.
— Вы очень хитрая молодая женщина, Люсиль. Вы должны получить медаль за хитрость. Но ваше дело меня не интересует, хотя, должен признать, столь необычный подход интригует.
— Что вы подразумеваете под словами «необычный подход»?
— Вы увидели объявление в газетах, — объяснил Мейсон, — и очевидно догадались, что я веду дело Финчли. Вы подумали, что если бы удалось заманить меня сюда и поставить в очень неловкое положение, то вы могли бы…
Она резко отодвинула кресло и посмотрела на Мейсона пылающими гневом глазами.
— Мистер Мейсон, я не заслужила такого отношения к себе! Я даже не знаю, о каком объявлении вы говорите! И могу вас заверить, что я не пробовала втягивать вас в то, что вы назвали «неловким положением»! Что вы себе вообразили обо мне?
— А кто вы на самом деле? — спросил Мейсон.
— Женщина, которая испытала много разочарований в любви. И я не хочу, чтобы мне уменьшили алименты. Я знаю, что вы можете смертельно напугать моего бывшего мужа. Если он только узнает, что я знакома с вами и что вы мной интересуетесь… то это означало бы, что мое дело…
Мейсон отодвинул кресло, встал и поклонился.
— Мне очень жаль, но я не верю вам и не могу больше тратить время. Вы все здорово спланировали, но я на это не клюну. Вот если бы вы поймали меня здесь, в квартире, между двумя и пятью часами, то я вынужден был бы принять ваше дело. Спасибо за кофе.
Мейсон взял шляпу и пошел к двери.
— А делать вид, что вы не можете вспомнить, где были позавчера, немного наивно. Попытайтесь поймать на эту приманку другого адвоката, мисс Бартон.
С этими словами Мейсон закрыл за собой дверь, не интересуясь дальнейшими переживаниями разгневанной женщины.
4
— Как прошел твой визит? — спросила Делла Стрит.
— Это очень милая девушка со светлыми волосами и смеющимися голубыми глазами, — усмехнулся Мейсон. — Губы у нее как малина и белые зубки.
— О, Боже мой, — вздохнула Делла. — Влюбился.
— Сколько ей лет, Перри? — спросил Пол Дрейк.
— Думаю, что между двадцатью пятью и тридцатью.
Делла Стрит принесла словарь и положила его на столе перед Мейсоном.
— Благодарю, Делла, — улыбнулся адвокат. — Итак, поищем другие прилагательные, подходящие к ней, — говорил Мейсон, переворачивая страницы. — Итак, Пол, она чистая, честная, высокоморальная, достойная уважения…
— На что она живет? — перебил Мейсона Дрейк.
— Ты хотел бы знать? — спросил Мейсон.
— Ну, шеф, — настаивала Делла с нескрываемой иронией, — расскажи нам все.
Мейсон прошелся по комнате, потом сел на край стола, изображая глубокое смущение от их шуток.
— Он боится сказать, — заявил Дрейк.
— Кажется, он краснеет, — атаковала Делла.
— Если хотите знать, то это была ловушка, — сказал Мейсон.
— Она хотела тебя соблазнить? — спросил Дрейк.
— Не валяй дурака, Пол, — ответил Мейсон. — Эта девушка прочитала твое объявление в «Блэйд» и подумала, что за этим делом должен стоять адвокат.
— Дальше, — подгонял Дрейк. — Расскажи, что случилось, когда ты открыл дверь?
— Она была в ванне.
— Ага, понимаю, — буркнул Дрейк.
— Поэтому, — скромно продолжал Мейсон, — я закрыл дверь и подождал пять минут в коридоре, а потом позвонил. Она впустила меня. Воображаю, какую ты сделал бы мину, когда увидел ее квартиру. Смесь дорогой мебели, наверное доставшейся ей после развода от мужа, и страшная дешевка, которой, вероятно, была обставлена квартира до того, как она въехала в нее. Я видел там прелестный восточный коврик, который стоит, должно быть массу денег и прекрасный старый секретер в отличном состоянии. Вчера вечером она наверняка принимала у себя какого то мужчину, потому что в кухне я заметил два стакана и пустую бутылку из под виски, а в пепельнице было полно окурков. Эта Люсиль Бартон очень хитрая особа. Ее преувеличенное проявление дружеских чувств может показаться немного наивным, но в действительности она расчетливая, осторожная вымогательница. Была очень дружественной ко мне. Заманив меня к себе, оценила мои возможности перед запланированным ударом.
— Что она хотела выиграть? — спросил Дрейк.
— Адвоката, — ответил Мейсон. — Ей нужен адвокат для ведения дела об алиментах. Она использовала приманку, чтобы заманить меня в свою квартиру, а когда я туда пришел, делала все, чтобы полностью завладеть моим вниманием. Нужно было видеть ее взгляды, улыбки, мины и позы, когда она пробовала уговорить меня, чтобы я взялся внушить ее мужу, некоему Вильяму Бартону, не подавать в Суд заявления об уменьшении алиментов. Кажется, что этот ее бывший муж человек практичный, твердый и чертовски хитрый тип, которому уже надоело платить ей по двести долларов в неделю на содержание.