Увы, немногим, грустно признался себе доктор Мински, когда за миссис Бауэн и мальчиком закрылась дверь. Когда Тимми подобрали на улице, ему было два с половиной года, но он едва мог произнести свое имя, поэтому узнать, кто его родители, оказалось невозможно. Мистер и миссис Бауэн были добрые, отзывчивые люди, и доктор ни секунды не сомневался, что мучившие мальчика кошмары — не их вина. Но во сне человеческий мозг способен пробудить самые отдаленные уголки памяти, расшевелить глубинные, никогда не возникающие наяву, воспоминания. За день мозг набирает массу новых сведений и впечатлений, ночью же он отдыхает, раскладывая их по полочкам рядом со старыми…
Зазвонил телефон, и доктор машинально посмотрел на экран. Чуть вздрогнув, он так и застыл в своем вращающемся кресле. У него совершенно вылетело из головы непонятное утреннее письмо с Марса. Но сейчас — если верить вспыхнувшим на экране видеофона словам — его вызывала Станция Орбитальной Связи, прямо со спутника, который принимал все сигналы с населенных планет солнечной системы. Вот это да!
Что ж, подумал доктор, наверное, сейчас станет ясно, почему он получил столь загадочное послание. Быстро выглянув в приемную и убедившись, что срочных пациентов нет, он щелкнул переключателем видеофона.
На экране появился молодой человек с изможденным лицом. Под глазами круги, будто не спал ночь.
— Доктор Мински? — спросил он.
— Да, это я.
— Меня зовут Онорио Блаз, я сотрудник Станции Орбитальной Связи. Извините за беспокойство, у меня к вам вопрос: вы недавно получали сообщение из космоса?
— Да, всего несколько минут назад. Вот оно, это послание, у меня на столе. А в чем дело?
— В нем есть смысл?
Доктор Мински удивленно заморгал.
— Говоря откровенно, мистер Блаз, нет. Но почему вы об этом спрашиваете?
— Поверьте, пожалуйста, на слово, доктор, дело очень важное и срочное, я просто не могу тратить время на подробности. Прошу вас, прочтите, что в письме. И откуда оно послано.
Нахмурив густые брови, доктор Мински выполнил просьбу.
— Понятно, — пробормотал Блаз. — Как вы считаете, мог кто-то с Марса послать вам это?
— Нет. У меня вообще нет знакомых на Марсе. Разве туда эмигрировал кто-то из моих пациентов… Но посылать мне оттуда корреспонденции? Не думаю. Ведь межпланетная почта — штука дорогая, верно. Кажется, десять кредитов за слово?
— Двенадцать. Совсем недавно мы подняли цену.
— С какой же стати посылать совершенно бессмысленное письмо незнакомому человеку? Даже своему бывшему доктору?
— Не знаю. — Блаз пожал плечами. — Во всяком случае, ясно, что это бессмыслица. Благодарю вас, доктор. Извините, что…
— Нет, погодите, молодой человек! — взвился Мински, протягивая руку к экрану, словно мог физически удержать изображение Блаза. — Я тоже хочу кое-что узнать! Почему вы вдруг позвонили сюда и спросили, не получал ли я сообщение по межпланетной связи? И что это все-таки за сообщение? Может, это только кажется бессмыслицей. Ну, например, может… это строчка из стихотворения. Или, скажем, какой-то шифр.
— Это не шифр, — возразил Блаз. — Это, извините, код. — Он устало вытер пот со лба. — Разница, в общем, невелика и представляет интерес разве что для экспертов по связи. Впрочем, не знаю, можно ли назвать меня экспертом после того, как уже три дня подряд мы пытаемся распутать этот клубок, а он все растет и растет…
Доктор Мински занимался медициной пятьдесят лет и сейчас безошибочно определил, что человеку по ту сторону экрана необходимо выговориться. Поэтому доктор сочувственно произнес:
— У вас какие-то неприятности?
— Неприятности! Доктор, вы даже наполовину не можете представить того, что сейчас происходит! Мы на грани межпланетной войны — вот что происходит!
— Как? Я прочитал сегодня о кризисе — но неужели это настолько серьезно?
— Сначала это была лишь типичная для президента Марса вспышка гнева, не более. Его тоже можно понять — в сложной ситуации нервы могут подвести любого. Знаете, у них там проблем хватает: то история с этим новым куполом в Сан-Лейк-Сити, то из-за бактерий пропал весь урожай водорослей, да еще зима в прошлом году выдалась ужасная… Вы обо всем этом знаете. — Он неопределенно махнул рукой. — Разумеется, все они там трясутся над своей независимостью, понятно, ведь они добровольно решили эмигрировать, перебраться на планету, не очень годную для людей. В последнюю неделю лучи связи буквально не выдерживали обилия сообщений: умиротворяющих, успокаивающих, смягчающих, примиряющих, — и все-таки грянул гром. Сегодня утром посла Земли в буквальном смысле слова выбросили из кабинета президента, а разве можно проглотить такое молча, тем более столь крупному дипломату?