Впрочем, как и всё на этой планете. Здесь не могли даже понять, из какого сплава изготовлен мой корпус. Для них я не более чем диковина — и выше их понимания…
Они не прочь понять меня, я читаю это в их мыслях. Им очень бы хотелось самим построить такой механизм, и возможно, со временем они сделают это. Со временем они тоже будут иметь такие машины… Но сейчас я бессилен им помочь, да и не хочу… Слишком трудно быть умной машиной в этом безалаберном мире людей…»
Профессор перевернул последнюю страницу и поднял глаза.
— Итак, он сам растворил себя в кислотах, которые отыскал в моей лаборатории.
Он медленно подошел к окну и посмотрел на далекий Марс, спокойно плывущий среди мириад созвездий.
— Как знать, — прошептал он, — как знать…
Он протянул рукопись дочери.
— Джоан, доченька, мне кажется, лучше сжечь это. Нам не нужны лишние неприятности.
Джоан кивнула:
— Хорошо, отец, раз ты так считаешь.
Страницы затрепетали, вспыхнули, почернели и рассыпались на жарких углях. Но копию рукописи Джоан сохранила…
Герберт В. Франке
Психотерапия
— А теперь ложитесь поудобнее, — сказал врач. — Подушка мягкая?
— Вам столько со мной хлопот, — тихо отозвался больной.
— Что вы! — запротестовал врач. — Мы сделаем все, чтобы вас вылечить!
Успокаивающее, уже принятое больным, явно на него действовало: лицо его смягчилось, веки сомкнулись.
— Расслабьтесь, — сказал врач. Он говорил тихо и монотонно. — Вы засыпаете. В вашем мозгу проплывают любые мысли, какие только можно себе представить… но ничего плохого в этом нет… Вам кажется, будто все это переживает кто-то другой… Однако, когда об этом говоришь вслух, чувствуешь себя лучше… Сразу же становится легче… Так что же вас так сильно потрясло? Вспомним: вы шли с женой, которую до этого очень любили, через цех вашей фабрики. Вертятся колеса, грохочут штампы — вы их слышите? Вы стоите перед прессом, жена рядом с вами, и — что дальше?
Врач и его помощник стояли около кушетки. Они не сводили глаз с лица человека, лежащего перед ними; сейчас лицо это исказила гримаса боли.
Губы больного задвигались:
— Сюзанна… Я взял ее за левую руку — хотел, чтобы она отошла подальше от пресса. Она повернулась, споткнулась, выставила инстинктивно вперед правую руку, чтобы опереться на что-нибудь, и рука оказалась под пресс-формой…
Врач и помощник переглянулись.
— Но ведь с Сюзанной ничего особенного и не случилось? Сбегала к врачу, ей сделали перевязку. Несколько царапин всего-навсего! Что же так потрясло вас?
Больной снова забормотал себе под нос, однако они ясно разбирали каждое его слово:
— В том-то все и дело. Молот ударил ее прямо по руке, а она даже не заметила! И к врачу побежала, только когда увидела мой взгляд. Сюзанна — робот!
— С вашей женой в детстве произошел несчастный случай. На месте предплечья у нее протез. Она не решалась вам об этом сказать. Но ведь вы это ей простите? Или нет?
Голова больного снова утонула в подушке.
— Вам и задолго до этого казалось, будто вас преследуют роботы, — продолжал врач. — Может, у вас связано с роботами какое-нибудь неприятное переживание? Поройтесь в памяти! Подумайте хорошенько! Вам ничего не хочется мне рассказать?
— Я вырос в деревне, — заговорил больной. Глаза его по-прежнему оставались закрытыми. — Зимой мы топили железную печку, в холодные дни так долго, что она раскалялась. В один такой день мать около нее села. К ней спиной. И вдруг, забывшись, прислонилась к раскаленной печке.
— Знаю, — сказал врач. — Вы тогда потеряли мать. Это очень грустно. Но вы были здоровым подростком. Это горе вы уже давно преодолели.
— Вы знаете не все, — возразил больной. — Спина сразу загорелась. Как целлулоид. Я попробовал было загасить огонь платком, но когда попытался отнять его, увидел, что это невозможно, он зацепился за проволочную сетку — вот что оказалось под кожей у моей матери! Она была робот!
— Нет! — сказал врач. — На ней тогда было новое платье из затканной целлюлозой пластмассовой сетки. Целлюлоза сразу вспыхнула, пластмасса же в огне затвердела. Именно это вы и увидели. Но не поняли, что именно произошло. Теперь вам ясно?
— Да, конечно, — шепотом ответил больной.
Врач повернулся к помощнику:
— Пока пусть не встает. Продолжим.
Он снова обратился к больному, бледное лицо которого смотрело на них с подушки:
— Все это не дает никаких оснований бояться роботов. Человеку ни один робот никогда не делал ничего плохого. Может быть, вы пережили еще что-нибудь, что вас испугало? Вспомните! Было когда-нибудь такое? Может, еще раньше?