Общаясь с семьей «духовного наставника», Джо понял, что семья эта тоже живет в долг. Ему стало стыдно за выпитый кофе.
— Не волнуйтесь, — сказал Скруп, — мы с женой все равно кормимся за счет детей.
Будучи закоренелым холостяком, Джо ничего не знал о пособиях, которые получают многодетные семьи от государства. Скруп объяснил, что сам зарабатывает примерно половину того, что получает каждый ребенок.
— Дети, дай им бог здоровья, считают, что я приношу своим трудом пользу, — сказал он, — и отдают свои пособия в общий котел. В наше время не часто видишь такое отношение к родителям.
Джо был вынужден согласиться. Во времена его детства так вести себя было не принято, но он и сейчас не был уверен, что стал бы отдавать свои деньги отцу с матерью.
Когда супруга и дети Скрупа улеглись спать, мужчины еще немного поболтали, но Джо уже понял, что толку от этих разговоров не будет. Скруп обещал достать новые типы бланков для запросов компьютеру, которые отражали бы положение Джо Шульца как можно полнее. Он даже предложил Джо остаться ночевать, а утром позавтракать, но Джо видел сам, что это невозможно.
— Если я потороплюсь, — сказал он, — то еще успею к своему дружку Максу, пока тот не улегся. А то он страсть как не любит, когда его будят среди ночи.
Крепко пожав руку Скрупа — и получив взгляд его шоколадных глаз, полный сочувствия, — Джо снова оказался на улице. Он направлялся к несуществующему Максу, который жил, видимо, где-то под скамейкой больничного парка.
И вот снова этот райский уголок. Стрелка часов приближалась к зловещей цифре 12. Джо долго выбирал себе «постель», пока не нашел подходящий клочок земли под сенью английского дуба, окруженного кустарником. Только теперь, сунув пиджак под голову и вытянувшись во весь рост, он понял, как дьявольски устал за этот день. Джо заснул почти мгновенно, несмотря на сумятицу в мыслях, которые все еще искали выхода. Джо снилось, что он бежит по каким-то длинным, извилистым коридорам, а стены этих коридоров почему-то колышутся, грозя соединиться и раздавить его. И все время, по какому бы коридору ни бежал, он видел какую-то черную пропасть в конце пути. Но вот сквозь сон он стал различать какой-то бесстрастный, настойчивый голос и, открыв глаза, увидел прямо перед собой робота-сторожа. Джо приподнялся и сел.
— Запрещено, — повторял тот упрямо, — запрещено оставаться в парке после наступления темноты.
Джо не мог двинуть ни рукой, ни ногой, он чувствовал себя не просто усталым, а напрочь лишенным сил и воли. Он продолжал лежать не шевелясь.
— Я вызову полицию, — занудно гудел робот, — если вы не уйдете.
Ну и ладно, подумал Джо, рано или поздно это должно случиться. А почему бы мне не отправиться в тюрьму, в самом деле? По крайней мере, высплюсь спокойно, а потом, может, кто-то и разберется в моем деле, раз уж оно всплывет на поверхность. Было тут и одно «но»: бродяжничество считалось мелким преступлением, значит, им опять займутся только компьютеры. Ну что ж, в самом худшем случае отсижу срок, подумал Джо. Он положил руки под голову и стал ждать.
Прошло не более трех минут, и перед ним вырос робот-полисмен. Второй, такой же точно, остался у машины.
Джо предупредительно выложил на грудь свое УЛ и не двинулся с места.
Бросив на него молниеносный взгляд, робот протянул руку-клешню, схватил УЛ и сунул его в компьютер, передающий информацию куда следует. Снова положил УЛ ему на грудь и стал спокойно чего-то ждать. Потом, откуда ни возьмись, на лужайке появился черный «катафалк». Два робота-служителя вытащили из машины носилки на колесах, уложили Джо, запеленав в простыню, закатили в «катафалк» и тронулись в путь.
Ситуация была очень похожа на предыдущую, но на сей раз Джо привезли в районный морг. Не успели роботы раскрутить саван, как Джо спрыгнул с носилок и бросился к выходу. Оглянувшись на мгновение, он увидел, что роботы делают совершенно такие же беспомощные движения руками, какие делали их собратья.
Это его даже немного развеселило. Джо не спеша шел по коридору, почти не заботясь о том, куда он в конце концов попадет. Было очень приятно находиться в этом теплом, полуосвещенном лабиринте, хотелось свернуться калачиком где-нибудь в углу и проспать остаток ночи. Но это не выход из положения, а выход необходимо найти срочно, да и выход из морга тоже, хотя бы для того, чтобы поесть.
Мысль о еде вызвала страшный приступ голода. Джо уже и не помнил, когда ел в последний раз. Часы над дверью, через которую ему удалось наконец выбраться из морга, показывали 5.30 утра. Есть хотелось не только из-за нервного напряжения — было достаточно и физического.