— На одну? Самое большее две? — повторили машины.
Они были заметно обеспокоены. Теперь механик почувствовал себя хозяином положения. Он достал из сумки масленку и бросил ее между стальными черепахами. Машины заискрились и заскрежетали.
— Они дерутся! — закричала девушка.
— Они борются за масленку, — подтвердил юноша.
— Они налетают друг на друга со страшной силой.
— Это битва, настоящая битва!
— Они уничтожают друг друга!
— Для этого я и бросил им масленку.
— Ты очень сообразительный.
— Я обычный механик, но я знаю толк в машинах.
— Что мы будем делать с этим железным ломом?
— Я приеду сюда с трактором и заберу его в мастерские. Там лом пригодится. Из него можно будет сделать мотоцикл или мотороллер.
— И тогда мы сможем поехать на прогулку на мотоцикле. На озеро.
— На озеро лучше ехать ночью. В нем плавает много звезд, потому что небо висит над водой, и не надо задирать голову.
— Ты поймаешь для меня одну звезду?
— Конечно, поймаю. Одну, две, сто. Сколько ты захочешь.
— И что мы с ними сделаем?
— Мы повесим их на елки.
Они быстро шли по направлению к станции, время от времени оглядываясь назад. Обломки машин чернели на фоне розового неба. Звездолет из другой солнечной системы кружил над Землей, компьютеры анализировали информацию о встрече с могучими титанами, сокрушившими восемь машин.
«Это безжалостные и бессердечные существа, — сделал вывод руководитель космической экспедиции. — К тому же несокрушимо могучие. Нам угрожает смертельная опасность. Бежать! Бежать!»
Дайна Чавиано
Опять этот робот!
Гавана, 19 февраля 2157 года
Дорогой Рени!
Лидия летит на Ганимед, и я пользуюсь случаем отправить тебе несколько строк. Едва узнав о том, что мы расстались, и о том, как опечалена я твоим отъездом, она сразу предложила захватить для тебя письмо, поэтому оно должно попасть к тебе очень скоро. Лидия сказала мне, что на Деймосе пробудет недолго, но все равно успеет оставить письмо на местной почте.
Твою прощальную записку Роби мне передал. Ты представить себе не можешь, как я расстроилась! Я столько раз перечитывала ее, что буквально зачитала до дыр.
Любимый, неужели ты не понимаешь: нельзя, чтобы из-за ерунды разрушился наш брак! Это было бы просто глупо. Все произошло из-за Роби, но ведь он, бедняжка, руководствовался самыми лучшими намерениями. Если бы ты его сейчас видел — он такой грустный! Он робот очень впечатлительный и теперь ничего не делает, только лязгает суставами и горюет.
И уж если говорить честно, давай признаем, любимый: ты виноват не меньше, а то и больше, чем он. Если бы не эти противные стеклянные конденсаторы, ничего бы не случилось. Ведь не зря, наверное, пишут на этикетке: «Берегите от роботов». О чем ты думал, когда оставил их на полке в кухне? Наверняка о своих ужасных сатурнианских круках. Не понимаю, чем эта гадость так тебя приворожила?..
Но возвратимся к Роби: если бы ты не оставил стеклянные конденсаторы на виду, Роби их не схватил бы и не поменял на свои. А ведь ты знаешь сам, как эти конденсаторы влияют на внутреннее, такое тонкое, устройство любого робота: Роби впал в эйфорию, и когда ты попросил у него лунное средство для укрепления волос, он, не разглядев этикетку на пузырьке, дал тебе пятновыводитель.
Повторяю: опять виноват только ты. Кому бы другому могло прийти в голову поставить пятновыводитель рядом с лунным средством для укрепления волос?
Легко могу представить себе, что ты сейчас думаешь: если бы я внушала Роби, что брать чужое нельзя, он бы не поменял конденсаторы. Ты прав, дорогой, но только наполовину: Роби еще очень мал и слова «нет» не знает. Завод, отправляя роботов на рынок, наклеивает на каждого этикетку с надписью: «Хороший робот, может делать все», и любому ребенку известно, сколько приходится потратить сил, чтобы устранить такое представление о собственных возможностях из маленького металлического мозга.
Лучше будет, если историю с пятновыводителем ты выкинешь из головы. Наберись мужества и признай: виноват был не только он. К тому же лысым ты был немногим более полугода. И как быстро у тебя потом выросли волосы, и какие замечательные!
Да, да, знаю, о чем ты думаешь: о случае в лаборатории. В этой мерзкой лаборатории! Но до чего же я рада, если бы ты только знал, что Роби хоть на какое-то время покончил с твоими ужасными экспериментами.
«Опять этот робот!» — зарычал ты тогда свирепо. Это были первые твои слова на следующее утро после того, что ты называешь «катастрофой», и ты даже не подумал о том, что бедный Роби стоит рядом и для его схемы то, что он услышал, может иметь роковые последствия!