- Очень хорошо! Прямо в десятку!
- Но и доктор утверждает...
- А вот я считаю, что графиня была убита причем самым мерзким, бесчестным образом. Ну-ка, прочтите вот это!
И Мегрэ сунул ему отпечатанную бумажку... Весь сжавшись, Жан Метейе вдруг посмотрел на собеседника так, как будто тот плюнул ему в лицо.
- Я... я вам не позволю...
Комиссар легонько тронул его за плечо.
- Послушайте-ка, парень, я ведь не сказал ничего относительно лично вас! Где граф? Читайте же, читайте!
В глазах Метейе вспыхнуло победное пламя.
- Граф с управляющим спорят по поводу чека. Может найти их в библиотеке.
Священник и доктор ушли вперед, Мегрэ услышал, как доктор сказал:
- Но нет, месье кюре. Это просто по-человечески. Очень по-человечески. Если бы вы немного разбирались в физиологии, вместо того, чтобы листать тексты Святого Августина...
Гравий скрипел под шагами четверых мужчин, которые, пройдя двор, медленно поднимались по белым и твердым ступеням.
Глава IV
Мари Васильеф
Мегрэ находиться сразу в нескольких местах не мог. Замок был велик. К тому же, комиссара занимала мысль об утренних событиях.
Наступило время, когда по воскресеньям и праздникам крестьяне не спешат разойтись по домам, а пользуясь возможностью пообщаться, собравшись в кружок на площади или сидя в трактире, кое-кто был уже пьян. разговоры шли громкими голосами, иногда на повышенных тонах. Мальчишки, тоже одетые в новую одежду, с восхищением поглядывали на отцов.
В замке Сен-Фиакр Жан Метейе направился в одиночестве на второй этаж, и было слышно, как он ходил у себя по комнате из угла в угол.
- Не желаете ли пройти со мной? - спросил доктор у священника.
И он направил в спальню, где лежала покойная графиня.
На первом этаже через все здание тянулся коридор, куда выходил ряд дверей. До Мегрэ донесся шум голосов. Он уже знал, что граф и управляющий в библиотеке.
Он хотел туда пройти, но ошибся дверью и очутился в салоне. Дверь, сообщающаяся с библиотекой, оставалась открытой. В зеркале с золоченной рамой отражался молодой человек, сидящий на уголке стола, с явно удрученным видом, а управляющий вел разговор стоя на своих коротеньких ножках.
- Вы уже должны были понять, что натаивать бесполезно! - говорил Готье. - Тем более, речь идет о 40000 франков!
- А кто мне отвечал по телефону?
- Месье Жан, естественно.
- Выходит, он даже и не выполнял поручения моей матери!
Мегрэ кашлянул и вошел в библиотеку.
- О каком телефонном звонке шла у вас тут речь?
И Морис де Сен-Фиакр без всякого смущения ответил:
- Это о том разговоре, который я позавчера имел с замком. Как я уже говорил вам, мне нужны деньги. Вот я и хотел попросить их у матери. Но это... этот... месье Жан, как мне сейчас сказали, ответил на телефонный звонок...
- И сообщил вам, что ничего поделать нельзя? Тем не менее, вы приехали...
Управляющий с некоторым удивлением смотрел на них. Между тем, Морис соскочил со стола, на котором сидел, как петух на насесте.
- Впрочем, я говорил с Готье не об этом! - нервно заметил он. - Я ведь не скрыл от вас создавшееся положение, комиссар. Завтра на меня подадут в суд. Сейчас, когда моя мать умерла, я остался единственным законным наследником. Вот я и просил Готье раздобыть до завтра 40000 франков... Ладно, кажется, это невозможно...
- Совершенно невозможно! - подтвердил управляющий.
- Короче говоря, до нотариуса сделать ничего нельзя, а он огласит завещание только после похорон.
Готье ещё раз подтвердил, что без этого невозможно найти 40000 франков, даже заложив то, что ещё осталось.
Граф принялся ходить по комнате вдоль и поперек.
- Теперь все ясно? По-моему, абсолютно ясно! Может быть мне даже не дадут побыть в трауре... Да, кстати... Еще один вопрос... Вы говорили о преступлении... Это ещё что такое?
- Пока нет заявления и вероятно не будет, - сказал Мегрэ. - Суд это дело не примет к рассмотрению...
- Оставьте нас, Готье!
И когда управляющий вышел, он спросил:
- Действительно, речь идет о преступлении?
- Преступление, которым полиция официально не занимается.
- Объясните... Я начинаю...
Тут в холле прозвучал женский голос, которому вторил более глухой голос управляющего. Морис нахмурился, подошел к двери и резко её открыл.
- Мари? Это ещё что такое?..
- Морис! Почему ты не приглашаешь меня войти?.. Это не вежливо! Я жду тебя целый час в отеле...
Говорила она с каким-то странным акцентом. Это и была Мари Васильеф, которая приехала из Мулена на старом такси, стоящем во дворе.
Высокая красивая блондинка, хотя может быть и крашенная. Заметив, что Мегрэ её рассматривает, она бегло заговорила по-английски, а Морис отвечал ей на том же языке.
Она спрашивала, получил ли он деньги. Он ей ответил, что об этом больше нет и речи, что его мать умерла и что она, Мари, должна вернуться в Париж, где они скоро встретятся.
Она только усмехнулась.
- На какие шиши? У меня нет денег даже за такси заплатить!
А Морис де Сен-Фиакр начал злиться. Пронзительный голос его любовницы эхом отдавался под сводами замка, придавая всей сцене некий скандальный характер.
Управляющий все так и стоял в коридоре.
- Если ты останешься здесь, я останусь с тобой, - твердо заявила Мари Васильеф.
Тут Мегрэ обратился к Готье:
- Заплатите шоферу и отправьте машину.
Беспорядок все усиливался, но не материальный, а моральный, который казался заразным.
Готье тоже как-то растерялся.
- Нам нужно сейчас же поговорить, комиссар..., - заявил молодой человек.
- Не теперь!
Он указал ему на элегантную, агрессивно настроенную девицу, которая шныряла из библиотеки в салон и обратно с видом человек что-то придумывающего на ходу.
- Что это за дурацкий портрет, Морис? - со смехом воскликнула она.
На лестнице раздались чьи-то шаги. Мегрэ увидел Жана Метейе, одетого в просторный плащ и держащего саквояж. Должно быть, Метейе сомневался, что его отпустят, ибо остановился в ожидании перед дверью библиотеки.
- Куда вы идете?
- В трактир! С моей стороны более достойно...
Чтобы отделаться от своей любовницы, Морис де Сен-Фиакр отвел её в спальню в правом крыле замка. Оба продолжали спорить по-английски.