Морис де Сен-Фиакр не знал, как ему поступить. Сесть в машину он как-то не осмеливался. И ничего не говорил комиссару.
- Готье нашел вам 40000 франков?
- Нет... Да... то есть...
Мегрэ с любопытством взглянул на него, удивившись, что граф вдруг так разволновался.
- Нашел или нет? Вчера у меня создалось впечатление, что особого желания он не проявлял. Хотя, несмотря на закладные и долги, получено было значительно больше, чем эта сумма...
Морис продолжал молчать. И вид у него оставался растерянный, хотя и без видимых на то причин. Потом он заговорил, но то, что он произнес, не имело никакой связи с предшествующим разговором.
- Скажите мне откровенно, комиссар... Вы меня подозреваете?
- В чем?
- Вам это хорошо известно... А я бы хотел знать...
- У меня нет причин подозревать вас больше, чем других..., - уклончиво ответил Мегрэ.
А его спутник прямо-таки подпрыгнул от этого утверждения.
- Спасибо!.. Ладно! это то, что нужно сказать людям. Вы понимаете?.. Иначе мое положение какое-то двусмысленное...
- В какой банк должны предъявить ваш чек?
- В "Учетный банк"...
К плотомойне, - месту стирки, - направлялась женщина, толкая тачку с двумя корзинами белья. Священник в своем домике ходил вдоль и поперек комнаты, читая на ходу требник, но у комиссара создалось впечатление, что тот время от времени бросал беспокойные взгляды через окно на обоих мужчин.
- Я присоединюсь к вам в замке.
- Сейчас?
- Нет. Через некоторое время.
Было совершенно ясно: Морис де Сен-Фиакр не может сдерживать своего нетерпения. В машину он садился, как приговоренный. И было видно сквозь окно, что кюре наблюдает за его отъездом.
А Мегрэ тем временем, решил все же пойти пристегнуть воротник. В тот момент, когда он подходил к трактиру, из бакалеи вышел Жан Метейе. Он ограничился тем, что накинул пальто на пижаму, а на комиссара посмотрел торжествующе.
- Опять звонили?
На что молодой человек язвительно ответил:
- В восемь пятьдесят прибывает мой адвокат.
Он выглядел очень уверенно. В трактире заказал яйцо всмятку и, в ожидании, барабанил по столу пальцем какой-то марш.
Из окошечка мансарды, где он переодевался, Мегрэ видел двор замка и гоночную машину графа, который, стоя рядом с нею, казалось, не знал, что делать. Не собирался ли он пешком вернуться в деревушку?
Комиссар спешил, и уже через несколько минут шагал по направлению к замку. Встретились они менее, чем в ста метрах от церкви.
- Куда вы направляетесь? - осведомился Мегрэ.
- Никуда! Просто так... Я не знаю...
- Может быть вы идете в церковь, чтобы помолиться?
Этих слов было достаточно, чтобы заставить графа покраснеть, как если бы речь шла о чем-то таинственном и ужасном.
Морис де Сен-Фиакр не был создан для противостояния драматическим ситуациям. Внешне крупный, сильный и здоровый, спортивного склада человек, он, если поближе присмотреться, выглядел совершенно лишенным энергии созданием, мышцы которого уже слегка покрылись жирком. Проведя ночь без сна, граф казался каким-то опавшим.
- Вы напечатали извещения о смерти?
- Нет.
- Однако... семьи... владельцы окрестных замков...
Морис де Сен-Фиакр раздраженно ответил:
- Они не приедут! Напрасно вы в этом сомневаетесь! Вот раньше бы, да! Когда был жив отец... В сезон охоты у нас собиралось в замке до тридцати приглашенных... И гостили по неделе...
Мегрэ это было известно лучше, чем кому-либо, ему, который, во время облав на дичь, любил, без ведома родителей, примерять белые халаты загонщиков!
- С тех пор...
И Мегрэ сделал едва уловимый жест, означавший:
"Полный развал... запустение... мерзость..."
Во всей Берри [Берри - историческое название провинции.], должно быть, болтали о сумасшедшей, сумасбродной старухе, который прожигала остаток жизни с так называемыми "секретарями"" О фермах, которые продавались одна за другой! О сыне этой старухе, который занимался разными глупостями в Париже!
- Разве вы не считаете, что бы похороны лучше всего состоялись завтра? Ведь вам тоже понятно? Нужно, чтобы подобное положение длилось как можно меньше...
В стороне медленно катила повозка с навозом и, казалось, перемалывала дорожные камни. Наступал день, ещё более серый, чем накануне, но ветер почти утих. Мегрэ заметил идущего через двор управляющего Готье и собрался направиться ему навстречу.
И тут случилась странная вещь.
- Вы позволите? - сказал комиссар своему спутнику, поворачивая к замку.
Едва пройдя с сотню шагов, он обернулся. Морис де Сен-Фиакр уже стоял на крыльце домика кюре. Должно быть, он позвонил в дверь! И, тем не менее, не дожидаясь ответа, вдруг, с удивленным видом пошел прочь.
Шел он так, как будто не знал куда идти. Все его поведение свидетельствовало о том, что он плохо себя чувствует. А комиссар тем временем поравнялся с управляющим, который остановился, видя, что Мегрэ идет ему навстречу. Виду у Готье был несколько надменный.
- Вы что-то хотели от меня?
- Так, небольшую информацию. Вы нашли 40000 франков, которые нужны графу?
- Нет. Откуда же? Могу поспорить с любым, что их в округе не сыскать. Ведь всем известно, чего стоит подпись графа!
- И что же теперь?
- Пусть выпутывается, как может! Меня это не касается.
Морис де Сен-Фиакр возвращался обратно. Можно было догадаться, что он собирался выкинуть какую-то сумасшедшую выходку, но, по той или иной причине, ему это не удалось. И вот, уже приняв какое-то решение, он остановился перед комиссаром и управляющим.
- Готье! Отправляйтесь и ждите моих указаний в библиотеке.
И уже собираясь сам идти, он, как бы с усилием, добавил:
- До встречи, комиссар!
* * *
Когда Мегрэ добрался до садика кюре, у него возникло ощущение, что за ним следят из-за занавески. Впрочем, он в это не совсем был уверен, поскольку с наступлением дня свет в комнате погасили.
Перед трактиром Мари Татен стояло такси. В зале за столом с Жаном Метейе сидел человек лет пятидесяти, одетый с иголочки, в отглаженных брюках и черном пиджаке, обшитом по краю шелком.
Едва комиссар вошел, как этот человек сорвался с места и направился к нему с протянутой рукой.