Осторожно обнажив магистральные кровеносные сосуды, Гросс увидел проток, соединяющий легочную артерию с аортой. Его длина была всего пять миллиметров, однако из-за внушительного диаметра в восемь миллиметров через него каждую секунду проходило значительное количество крови. Поместив на сердце палец, он ощутил настораживающую вибрацию: не привычные мощные сокращения, а какое-то необычное дребезжание, которое продолжалось даже в перерывах между ударами сердца. Он приложил мембрану стетоскопа к легочной артерии и услышал оглушительный протяжный рев, который напомнил ему звук выходящего из огромного двигателя пара. Осторожно обхватив проток шелковой нитью, он плотно ее затянул. Вся хирургическая бригада взволнованно наблюдала за происходящим, внимательно высматривая любые признаки нарушения циркуляции крови. Подождав минуты три и убедившись, что нет каких-либо отклонений, Гросс решил завязать свободный конец нити, чтобы окончательно закрыть проток.
Когда он это сделал, странная вибрация тут же прекратилась. Почувствовав облегчение, Гросс закрыл грудную клетку Лорен и зашил разрез. Операция выдалась крайне напряженной, однако ребенок прекрасно ее перенес, и жизни девочки ничто не угрожало. На следующий день состояние Лорен было достаточно удовлетворительное, чтобы сидеть на стуле, а уже через двое суток она разгуливала по палате.
В клинических отчетах хирурги иногда отмечают, что послеоперационный период у пациента прошел «бурно». Это вполне нейтральное слово обычно подразумевает серию неприятных и даже порой смертельно опасных осложнений. В случае же с Лорен Свини этот эпитет можно было использовать в самом что ни на есть прямом смысле: пока она поправлялась после перенесенной операции, на Бостон обрушился сокрушительный ураган. Гросс пришел навестить ее в палату и обнаружил, что она в превосходном состоянии: больше всего девочка переживала, что ветер разрушит только что построенный ею замок из песка. Маленькая девочка, находящаяся на грани смерти, превратилась вдруг в веселого здорового ребенка, способного жить абсолютно нормальной жизнью, — Гросс был очень этому рад.
Правда, не все обрадовались такому успеху. Доктор Лэдд — все еще будучи на отдыхе в Европе — прочитал про операцию в газете и пришел в бешенство из-за своеволия Гросса. Когда он увидел Гросса по возвращении на работу, то поинтересовался первым делом, не хочет ли он ему о чем-нибудь рассказать. «Да нет, особо не о чем», — ответил его непокорный подчиненный. Отношения между этими двумя мужчинами так навсегда и остались прохладными. Что больше всего раздражало Лэдда, так это, пожалуй, то, что Гросс оказался прав. Все четверо пациентов чувствовали себя прекрасно после операции, и Лэдду скрепя сердце пришлось разрешить Гроссу брать новых. К сожалению, дальше все было уже не так гладко. Когда его двенадцатый пациент выписался из больницы домой, его родители устроили торжество в честь его возвращения. Но посреди праздника ребенок внезапно потерял сознание и умер. Вскрытие показало, что лигатура перерезала артериальный проток, вызвав обширное внутреннее кровоизлияние. После этого несчастного случая Гросс внес изменения в процедуру, и вместо того, чтобы просто перевязывать проток, он начал разделять его скальпелем, прежде чем сшивать концы. Это несколько усложняло ход операции, но зато давало более надежный долгосрочный результат.
В 1944 году, когда Альфред Блэлок выступал перед медицинским обществом Массачусетса с речью о последних достижениях хирургии, он сообщил, что Гросс успешно прооперировал более шестидесяти пациентов, заметив при этом, что только в США было приблизительно двадцать тысяч человек, которым данная операция могла бы пойти на пользу. К 1951 году количество пациентов Гросса перевалило за четыре сотни, причем более 97 процентов из них ему удалось вылечить. Другие хирурги также докладывали о потрясающих результатах с этой новой операцией. В 1943 году тринадцатилетнего мальчика прооперировали в Эдинбурге, и пять лет спустя его приняли на военную службу, дав максимально возможную оценку состоянию его здоровья. Он стал чемпионом по боксу в своем полку и утверждал, что способен пробежать сто ярдов (91,44 метра. — Прим. ред.) за десять секунд. Маленький кусочек шелковой нитки, мастерски размещенный и зафиксированный хирургом, превратил инвалида в спортсмена.