1. Пуля в сердце
В пяти минутах езды от симпатичного городка Нортлич, что в самом сердце Котсуолд-Хилс, находится паб под названием «В гостях у Фоссебридж» (Inn at Fossebridge). Если оставить здесь машину, как это как-то сделал я ветреным весенним днем, и забраться на крутой склон, то окажешься в небольшом лесу, лежащем позади римской дороги Фосс-Уэй. Место это умиротворенное, повсюду слышно пение птиц, и, когда пробираешься через заросли, почти невозможно поверить, что именно здесь состоялся один из величайших подвигов современной медицины. И тем не менее, семьдесят лет назад именно в этом ничем не примечательном леске родилась современная кардиохирургия.
Деревья, какими бы высокими они ни были, посажены всего несколько десятилетий тому назад, и некоторые следы от того, что было здесь раньше, по-прежнему виднеются под ними. Среди мха и опавших веток проглядывают десятки невысоких кирпичных конструкций: это остатки фундаментов куонсетских бараков,[3] и прямо рядом с тропинкой я наткнулся на один такой нетронутый барак, специально сохраненный — во всяком случае, я на это надеялся — в качестве напоминания о произошедшем здесь в военные годы.
В конце 1944-го такие бараки стояли здесь рядами — целые сотни построек, занимавшие несколько акров поместья «Стоуэлл-парк». Это был огромный военный госпиталь со своей собственной взлетно-посадочной полосой. Он был построен второпях в надежде справиться с потоком раненых, который, как предполагалось, должен был хлынуть вслед за вторжением союзников в континентальную Европу. В апреле 1944 года здесь был размещен штаб 160-го военного госпиталя США, специализировавшегося на ранениях грудной клетки и способного вмещать одновременно до 500 пациентов. В импровизированной операционной в одном из этих бараков молодой хирург из Айовы Дуайт Харкен достал пули и осколки снарядов из груди 134 солдат, и каждый из них остался в живых. Это само по себе было весьма впечатляюще, однако еще более выдающимся этот результат делал тот факт, что многие из этих кусочков искореженного металла он доставал прямо из бьющегося человеческого сердца.
Металлический барак — не самое подходящее место для проведения операций на сердце. Операционная там всего пять метров шириной и три с половиной метра высотой, крыша из гофрированного железа не обеспечивает хорошей теплоизоляции — летом жара и духота внутри были невыносимыми, а зимой единственным источником отопления была крохотная печка. Однако холод меньше всего беспокоил Дуайта Харкена, когда он 19 февраля 1945 года готовился к очередной операции. Он уже успел хорошо познакомиться со своим пациентом: это был Лерой Рорбах, сержант пехоты, участвовавший предыдущим летом в высадке в Нормандию. У него был довольно непростой случай, и Харкен занимался его лечением с прошлого лета. Месяц спустя после высадки он принял участие в ожесточенной битве, в ходе которой был уничтожен французский город Сен-Ло, а разорвавшийся снаряд вонзил сержанту осколок шрапнели в нижнюю часть груди.
Его эвакуировали в Англию, где рентген показал, что у него в сердце застрял небольшой кусочек металла. На люминесцентном экране было отчетливо видно, как он слегка пульсирует в такт биению его сердца. Это указывало на то, что осколок прошел через внешнюю стенку сердца и теперь находится внутри одной из камер. Пятнадцатого августа Харкен провел операцию и был невероятно близок к тому, чтобы извлечь осколок: сделав небольшой надрез прямо на сердце, он смог ухватиться за металлический кусочек щипцами, однако с очередным ударом сердца тот выскочил и снова плюхнулся в заполняющую сердце кровь. Судорожные попытки отыскать его не увенчались успехом — он скрылся из вида, и нащупать его через толстые стенки сердца было уже невозможно. Три месяца спустя хирург предпринял повторную попытку. Как и в первый раз, он смог отыскать неподатливый осколок, однако тот снова от него ускользнул, и снова в тот момент, когда казалось, что успех гарантирован.