— Вы-то, надеюсь, не думаете, что она как-то связана с убийством? — спросил Мейсон.
— Я не знаю, — ответил Кринстон, но тут же торопливо добавил: — Нет, нет, конечно нет, этого не может быть. Она вспыльчива, и после вашего ухода у них была крупная ссора. Но у нее никогда не хватило бы сил нанести такой удар. А если у нее был сообщник… В общем, бессмысленно рассуждать на эту тему, потому что все это глупости. Дево виновен в полной мере. Но вам известно, что такое убийство. Оно повлечет за собой массу сложностей. Я хочу, чтобы вы связались с Фрэн и уберегли ее от всего этого.
— Хорошо, — согласился Мейсон, направляясь к дому. — Но либо вы думаете, что она в это дело замешана, либо вы от меня что-то скрываете.
Кринстон схватил Мейсона за руку.
— Что касается компенсации, — сказал он, — то сейчас, когда Нортона нет в живых, все будет по-другому. В нашем с Нортоном совместном бизнесе имеется кое-что в активе, и к тому же в трастовом фонде целая куча денег, которая без всяких вопросов переходит к девушке, насколько я понимаю.
Я питаю к вам доверие и хочу, чтобы вы сразу же приступили к своим обязанностям в качестве адвоката. Защищайте имущество, защищайте девушку и не позволяйте им слишком долго ее допрашивать.
Мейсон резко остановился и посмотрел на Крин-стона.
— Вы вполне могли бы быть откровенным со мной, — сказал адвокат. — Похоже, вы считаете, что девушка не сможет выдержать долгого допроса.
Кринстон щелкнул зубами, и его спокойный, твердый взгляд встретился с таким же спокойным, твердым взглядом адвоката.
— Конечно, она не выдержит долгого допроса, — огрызнулся он. — О чем я, по-вашему, толковал с вами все это время, а вы так ничего и не поняли?
— Почему, — настаивал Мейсон, — она не выдержит долгого допроса? Вы думаете, она замешана в убийстве?
— Я просто говорю вам, — упрямо заявил Кринстон, — что она не выдержит долгого допроса. У нее не хватит выдержки. Ведь когда она выходит из себя, то вспыхивает, как огонь. Это не убийство, это всякие случайности, которые могут всплыть наружу во время следствия. А теперь отправляйтесь к ней и держите полицию от нее на расстоянии.
— Хорошо, я просто хотел вас правильно понять. Вот и все. Хотел знать, не чувствуете ли вы, что существует опасность, что она попадет в беду, — сказал Мейсон.
— Конечно, существует! — выпалил Кринстон.
— Вы имеете в виду ее личные дела? — осведомился Мейсон.
— Я имею в виду все, — отрезал Кринстон. — Пошли. Давайте войдем в дом.
Какой-то полицейский, стоявший перед крыльцом, вопросительно посмотрел на Мейсона.
— Все в порядке, — сказал Кринстон. — Это мой адвокат. Кроме того, он ведет имущественные дела семейства, а также является личным адвокатом Фрэнсис Силейн.
— Хорошо, — заметил полицейский, — вы можете входить и выходить, но вы должны уяснить себе, что вы не должны ни к чему притрагиваться или вмешиваться в показания свидетелей.
— Безусловно, — ответил Кринстон и повел адвоката в дом.
Глава 6
На Фрэнсис Силейн была короткая спортивная юбка и голубой с золотом свитер, который выгодно оттенял ее шелковистые волосы.
Она сидела, скрестив ноги, в кресле в своей спальне и неотрывно смотрела на адвоката. Вид у нее был настороженный. Казалось, что она чего-то ждет.
Дом был полон звуков, точно множество людей, не останавливаясь, передвигались по скрипучим половицам. Открывались и закрывались двери. Голоса людей сливались в неумолкающий гул.
Перри Мейсон посмотрел на Фрэнсис Силейн.
— Давайте, — сказал он, — расскажите мне в точности все, что произошло.
Она заговорила, произнося слова низким, монотонным, лишенным всякого выражения голосом, как будто твердила выученную наизусть роль:
— Мне известно немногое. После того как вы уехали, я сцепилась с дядей Эдвардом. Он был просто невозможен. Он пытался сделать из меня куклу, сломить меня. Я сказала ему, что это совсем не то, чего хотел мой отец, и что он действует вопреки воле отца.
— Что вы под этим подразумевали? — спросил Мейсон.
— Я имела в виду то, что папа создал этот трастовый фонд только потому, что не хотел, чтобы деньги слишком забивали мне голову и чтобы я не ошалела от их количества. В его планы не входило, чтобы дядя Эдвард так меня замучил, что я превратилась бы в какого-то робота.