Тогда вы назначаете время, выбираете подходящее место и посылаете туда своего «хвоста». Человека, знакомого с подозреваемым, назовем «посредником». Так вот, по сигналу этого «посредника» все и начинается.
Ты понимаешь, конечно, что слежка — это сама по себе работа. У широкой публики имеется обычно превратное представление о работе «хвоста». Публика считает, что «хвост» должен изменять свою внешность, нырять в подъезды, прятаться за телефонными столбами и все такое. Подобные мысли рождаются в результате хождения в кино и чтения множества детективных романов, которые написаны людьми, понятия не имеющими о работе детектива.
На самом деле настоящий «хвост» — это хороший парень, который почти никогда не меняет свою внешность. Это просто обычный прохожий. Что бы ни произошло, он никогда не теряет головы и не ныряет сломя голову в первый попавшийся подъезд. Он выглядит таким обыкновенным, что подозреваемый всегда воспринимает «хвоста» как часть окружающей обстановки и никогда не думает о нем как о личности.
— В общем-то, все это мне известно, — сказал Перри Мейсон. — Что я хочу знать, так это, как работает эта «грубая слежка».
— Что ж, это просто, — сказал детектив. — При «грубой слежке» «хвост» действует именно так, как, по предположению подозреваемого, и должен действовать «хвост». Другими словами, «хвост» начинает работать грубо. Он проделывает все то, чего от него ждет подозреваемый. Он прячется за телефонными столбами, ныряет в подъезды и все такое.
— Таким образом, подозреваемый знает, что за ним следят? — спросил Перри Мейсон.
— В этом вся суть, — пояснил Дрейк, вытаскивая из пачки еще сигарету. — Понимаешь, «посредник» установил с подозреваемым определенные дружеские отношения. Подозреваемый, однако, вовсе не собирается говорить о том, что интересно «посреднику», поэтому «посредник» привлекает «хвоста». Подозреваемому и в голову не, приходит, что за ним следят, потому что «хвост» работает профессионально. Но, когда ситуация кажется подходящей, «посредник» дает сигнал и «хвост» начинает работать грубо. Он прячется за телефонными столбами, пытается изменить внешность и проделывает множество дешевых любительских трюков, которые противопоказаны при квалифицированной слежке. Естественно, подозреваемый замечает, что за ним следят.
Интересно наблюдать, как человек обнаруживает за собой слежку, особенно если он к этому не привык. Как только он замечает, что за ним следят, он начинает нервничать. Обычно первым делом он переходит на быстрый шаг, оглядываясь при этом через плечо. Естественно, «посреднику» нужно, чтобы пружина «грубой слежки» раскручивалась тогда, когда он находится рядом с подозреваемым, поэтому «посредник» всегда замедляет ход и переходит на прогулочный шаг.
А подозреваемому не стоится на месте, он нервничает и дергается. Спустя какое-то время в девяноста девяти случаях из ста он повернется к «посреднику» и сообщит, что за ним следит какой-то детектив и что он хочет отделаться от «хвоста». «Посредник» ему в этом помогает, при этом подозреваемый расслабляется и начинает откровенничать с «посредником».
— Предположим, подозреваемый ничего не скажет «посреднику»? — спросил адвокат.
— Тогда, — сказал Дрейк, — «посредник» берет инициативу на себя. Он хлопает подозреваемого по плечу и говорит: «Послушай, старина, я не хочу быть нескромным, но, ты знаешь, за нами кто-то следит». Или он может сказать: «Эй, посмотри-ка на этого парня сзади. По-моему, он за мной следит». Если «посредник» расследует какое-нибудь уголовное преступление, то притворяется, что это следят за ним, и признается подозреваемому в каком-то вымышленном преступлении и что он боится, что у него детективы на «хвосте». Он просит подозреваемого помочь ему отделаться от «хвоста». Они бегут из дома в дом, поднимаются и спускаются на лифте, смешиваются с толпой, а затем по сигналу «посредника» «грубый хвост» исчезает, и подозреваемый считает, что они от него отделались.
Это просто одна из тонкостей игры, которая иногда дает результаты. А вообще, с помощью «грубой слежки» почти всегда можно заставить человека разговориться.
— Отлично, — потер руки Перри Мейсон, — я хочу сыграть в эту игру.
— Может, она тебе и не понадобится, — заметил Дрейк. — Этот трюк мы используем в крайнем случае. Обычно нам удается наладить дружеские отношения и вызвать людей на разговор. Ловкий оперативник умеет раскалывать людей.