— Вы хотите сказать, переложить вину на плечи Фрэнсис Силейн? — спросил Кринстон.
— Я не называл никаких имен, — сказал Мейсон. — Я просто рассказал вам о методах работы адвокатов по уголовным делам.
— Послушайте, — настаивал Кринстон. — Вы все-таки выяснили, что именно он хочет?
— Он сказал, что ему нужен соответствующий гонорар, — заметил Мейсон, — а также гарантия, что на имя окружного прокурора будет подано заявление, в котором будет содержаться просьба отнестись к делу как можно более снисходительно и вполне удовлетвориться признанием в непредумышленном убийстве.
Кринстон задумчиво смотрел на адвоката.
— Вы говорите, что, по его словам, он хочет именно этого? — прокомментировал он.
— Да.
— Но по вашему виду не скажешь, что вы верите его словам.
— Я и не верю.
— Почему?
— Потому что я не думаю, что окружной прокурор удовлетворится признанием в непредумышленном убийстве. Я думаю, что он будет преследовать в судебном порядке за тяжкое убийство первой степени либо вообще закроет дело.
— Тогда чего именно добивался Блэкман? — спросил Кринстон.
— Я думаю, он хотел прощупать нашу реакцию на подобное предложение. Если бы мы согласились пойти на сделку, он бы вытряс из нас как можно больше денег, потом шантажировал бы нас, и нам опять пришлось бы раскошеливаться, а на суде он бы нас надул.
Кринстон задумчиво разглядывал свою сигару.
— Он не произвел на мейя впечатление человека подобного сорта, — медленно произнес он. — По крайней мере по телефону.
— Если бы вы встретились с ним лицом к лицу, впечатление было бы обратным, — заметил Мейсон.
Кринстон взял в рот сигару и начал ее задумчиво жевать.
— Послушайте, — сказал он наконец, вытаскивая изо рта изжеванную сигару, — мне не нравится, как вы ведете это дело.
— Неужели? — холодно осведомился Перри Мейсон.
— Именно! — взорвался Кринстон.
— А что конкретно вам не нравится? — спросил адвокат.
— Я думаю, вы упустили отличную возможность. По-моему, чтобы спокойно завершить это дело, надо договориться с Блэкманом.
Ответ Мейсона был коротким.
— А по-моему, нет.
— А по-моему, да, и я приказываю немедленно связаться с Блэкманом и дать ему все, что он просит. В пределах разумного.
— Он не знает, что это такое — «в пределах разумного», — возразил Мейсон. — Подобным типам это неведомо. Он уточнит, что мы считаем разумным, а потом поднимет ставку.
— Хорошо. Пусть поднимает. Речь идет о целой куче денег, и мы не можем позволить себе испортить все дело.
— А вы не боитесь, — спросил Мейсон, — что Фрэнсис Силейн не выдержит такого давления?
— Это вы меня спрашиваете? — чуть не завопил Кринстон. — Когда вы сами позволили ей заполучить нервное потрясение, чтобы уберечь ее от рук полиции.
— Я не говорил, что я сделал это, чтобы уберечь ее от полиции, — возразил Мейсон.
— Тогда это говорю я, — заявил Кринстон.
— Хорошо, — согласился Мейсон, — я прекрасно вас слышал, и, кроме того, нет необходимости так кричать.
Кринстон вскочил, швырнул недокуренную сигару в плевательницу и свирепо воззрился на Мейсона.
— Отлично, — сказал он, — можете быть свободны.
— Что вы хотите этим сказать?
— То, что слышите. Вы больше меня не представляете, и вам больше не придется представлять Фрэнсис Силейн.
— Я полагаю, — медленно произнес Мейсон, — что в этом вопросе судить мисс Силейн. Я подожду до тех пор, пока она сама мне не скажет, что я больше не представляю ее интересы.
— Она вам об этом скажет, будьте уверены, как только я свяжусь с ней.
— Как же, — улыбаясь, поинтересовался Мейсон, — вы намереваетесь с ней связаться?
— Не беспокойтесь, — парировал Кринстон, — я вовремя свяжусь с ней, и для вас это будет конец. Вы никуда не годитесь. Кое в чем вы преуспели, но в целом вы чертовски запутали это дело. Я собираюсь нанять другого адвоката и…