— Шевелись! — прикрикнула я. — Разговоров не будет! Хочешь права покачать? Ладно. Звоню ребятам из уголовного розыска, у них сегодня как раз паршивое настроение, и нужен подозреваемый. После беседы с ними тебя даже Елкина не возьмет. Вон отсюда! — вскричала я в порыве благородной ярости.
Малеев стал суетливо одеваться, что-то мямля под нос. Я удалилась в гостиную, терпеливо ждала его ухода. Ухмылялась Светка, добилась-таки своего. А что, товар неплохой, не просроченный, надо брать. Когда еще удастся? Витька Малеев, между нами, девочками, парень видный, не дурак, хотя субъект, надо признаться, скользкий. И где шесть лет назад были мои глаза, отдельная грустная тема. «Вот и встало все на свои места, — думала я, наблюдая за его метаниями по гостиной, куда он переместился. — Все недосказанности, сомнения, подозрения. Ранний приход с работы — и все выстроилось по ранжиру, стало простым и понятным».
— Послушай, дорогая, может, все-таки… — сделал последний заход добиться перемирия Малеев.
— Проваливай! — прорычала я. — А то, видит бог, я за себя не отвечаю!
Светка Елкина схватила Малеева за руку и потащила прочь из квартиры. Отметилось мимоходом: никакой гордости в современных бабах. Про мужиков и говорить нечего. Где те люди, что с боем брали Зимний и умирали на кронштадтском льду? Дверь захлопнулась. Наступила оглушительная тишина. Жить большого желания не было, но и в петлю не тянуло. Я на цыпочках вошла в прихожую, постояла у двери. Наверху сработал лифт, открылись двери. Странный сегодня день. Вернулась дрожь в коленках, поплыла голова. Я схватилась за стенку, чтобы не упасть. Появления Малеева ждать не приходилось, особенно в ближайшие часы. Светка возьмет его в оборот и своего добьется не мытьем, так катаньем.
Причудливо менялась жизнь — сознание не поспевало за событиями. Состояние ухудшалось. Возникла тяжесть в груди, чреватая новыми проблемами с дыханием. Я плохо помнила, как переодевалась в домашнюю одежду. Стащила с кровати скомканное постельное белье, вытряхнула подушки из наволочек, одеяло из пододеяльника. Потащила эту гору в коробку для грязной одежды, стала запихивать. Передумала, вынула обратно, стала утрамбовывать в помойное ведро. Именно так человечество, смеясь, расстается со своим прошлым. Потратила время, энергию, окончательно расклеилась. Бросила на диван подушку, завернулась в плед, уснула. Снилась полная белиберда, очнулась через несколько часов с распухшей головой. Доползла до аптечки, отыскала термометр. Других лекарств в доме не было. Градусник издевательски показывал 36 и 6. Но чувствовала я себя на все сорок. Что происходило? Снова устроилась на диване, свернула «конвертик» из пледа, попыталась уснуть. Плавала по волнам, падала с обрыва — очнулась, не долетев до дна. За окном стемнело. Состояние улучшилось, но осталась слабость. Странно, просыпался голод. Я побрела на кухню, извлекла из холодильника банку с вишневым вареньем, отыскала в шкафчике корзинку с недоеденным овсяным печеньем, понесла все это на диван. Попутно включила телевизор. Как обидно! «Ирония судьбы» уже заканчивалась. Новый телефильм Рязанова о новогодних странностях судьбы впервые показали первого января текущего года. Народ было за уши не оттащить. Смотрели все, и даже мы с Малеевым. Сегодня решили повторить, чтобы население не скатилось в осеннюю хандру. Лукашин спал в своей квартире, Надя сидела рядом и будила его. Я открыла рот, чтобы не пропустить самое главное. В это время зазвонил телефон. Чертыхнувшись, я принесла телефон из прихожей — благо провод позволял.
— Приветствую, товарищ старший лейтенант, — поздоровался капитан Горбанюк из уголовного розыска. — Ты как? Звоню по поручению подполковника Хатынского… и от себя лично.
— Как Плохиш, — призналась я. — Банка варенья, корзина печенья. Пытаюсь смотреть «Иронию судьбы», но ты не даешь.
— Не беда, Маргарита Павловна. В понедельник напомни, расскажу, чем все закончилось. То есть в целом норма? Голос слабый, но, главное, живая.
— А сам Виктор Анатольевич не мог позвонить?
— А ему статус не позволяет, — без обиняков объяснил Горбанюк. — Но человек переживает, не думай. Ты же у него одна… не считая остальных.
Краем глаза я следила за событиями на экране. Страстные объятия, заявились дружки-собутыльники, так некстати объявилась мама… Я еще не выучила этот фильм наизусть, и интрига сохранялась.
— Ты извинись от меня перед мужем, — сказал Горбанюк. — Все же посторонний мужик звонит. Но, сама понимаешь… коллектив волнуется.
— Хорошо, — согласилась я. — Извинюсь. Никаких проблем. Новости есть?