– Хоть гоблинами не пахнет – и то хлеб, – просопел Вэнрайт над ухом тщетно принюхивающейся Вэл. Увы, на рабочем месте Аманды Карвет пахло только Амандой Карвет, если не считать давнего вечернего следа тех служащих полицейского департамента, что забегали к ней ещё вчера.
– В подземных ходах под банками гоблинский запах тоже могли подделать, – напомнила Вэл.
– Элен Хэлл уже сотворила фальшивку на основании пробы, взятой с твоего клиента? – Капитан имел в виду пропитанную потом майку, снятую с вождя местных гоблинов после его тренировки в спортивном зале тюрьмы. Вэл, как адвокат, настояла на такой проверке и самолично отдала миссис Хэлл майку клиента в свой вчерашний визит к ней.
– Ещё нет, обещала закончить сегодня, но успешность итога её трудов не вызывает особых сомнений: Элен не из тех, кто бросает слова на ветер. Тебе тоже не нравится подозрительное сходство полного отсутствия зацепок в этих разных по сути делах?
– Ещё бы оно мне нравилось! Невольно начинаешь думать, что если все преступники выйдут на такой уровень профессионализма, то останется только на пенсию уйти. Я ума не приложу, как, ну как, они смогли провернуть эту кражу?! В банке хоть подземный ход остался, а тут – ничегошеньки! Если бы Аманда не заглянула в сейф полюбоваться на своё великое изобретение, мы могли бы ещё несколько дней не ведать о пропаже яда!
– Ты точно никому не говорила о своих разработках? – в который раз переспросила Вэл клиентку.
– Точно, даже не намекала никому, у нас ведь действует закон о неразглашении тайны следствия – даже я не всегда в курсе, над каким делом работают мои сотрудницы. К тому же, зачем мне досрочно разглашать ход своих исследований, пока они не привели к результату? А позже я просто не успела кому-то что-то сообщить, – уныло повторила изобретательница невиданного ранее зелья и взволнованно спросила в тысячный раз: – О случаях неожиданных странных смертей нашим диспетчерам не сообщалось?
– Нет, пока всё ожидаемо: инсульты, инфаркты, огнестрелы, пищевые отравления с прозрачной клинической картиной, – заверили детективы.
– Затихарился, значит, выжидает гад, – зло процедил Вэнрайт, совершенно не представляющий, как вести расследование при абсолютном отсутствии хоть каких-то следов.
Все подчинённые Карвет толпились у жёлтой ленты полицейского ограждения, перекрывшей вход в общую лабораторию, вздыхали, сочувствуя начальнице, предлагали оказать посильную помощь следствию, и не оставляли сомнений в искренности своих переживаний за руководительницу отдела. Аманда раз за разом прокручивала записи камер, пытаясь заметить хоть тень злоумышленника в кадре, но безуспешно. А это были специальные камеры, от которых не укрыться большинству Иных! Промежуток между последовательными кадрами у них был в десять раз меньше, чем в человеческих, и скорость очень немногих Иных позволяла им исчезнуть из области действия камер до того, как сработает следующий клик. Детективы ломали голову над загадкой, а шеф полиции принимал на себя удар возмущения общественности: Иные, получившие предупреждения, сходные по содержанию с теми, что отправила Вэл, требовали быстрого разрешения опасной ситуации. Однако пока официальная версия следствия звучала так:
«Неизвестное лицо неизвестным путём проникло в лабораторию, использовав дубликат ключа, созданный неизвестным следствию образом. Затем этот неизвестный, неведомым способом укрывшись от камер видеонаблюдения, открыл сейф незаконно раздобытыми дубликатами магического и механического ключей. Хитрым образом снял защитные ведьминские чары, похитил зелье, восстановил чары в прежнем виде, не потревожив сигнальных магических систем, и тайно скрылся из лаборатории. Предположительно – тем же методом, что и вошёл в неё».
– Последнее предположение просто гениально, – хмыкнула Вэл, – осталось выяснить, что это за метод – и дело в шляпе. Вы практически раскрыли загадку похищенного зелья! Добавьте любимую присказку прокурора «нет тела – нет дела» и мирно идите домой отдыхать.
– Узнав, кто стал жертвой, мы сможем выяснить мотив и найти убийцу, – брякнул один из детективов.
Аманда привстала, устрашающе погрозила ему своей древней раритетной метлой и рявкнула: