– Хватит истерик! Успокойся! Поехали домой! – Слава силой потащил ее к машине.
Всю дорогу до Юго-Западной Марина молчала. Слава же весело болтал с шофером, курил, и, казалось, вовсе забыл про нее. Когда они поднялись домой и Марина сняла квартиру с охраны, Слава сразу же пошел в спальню. Следом за ним вошла Марина. Он стоял перед сейфом и даже не обернулся.
– Открой его, – это прозвучало как приказ.
– Зачем? – Тихим, ровным голосом спросила она.
– Я хочу увидеть деньги.
Марина обошла Славу и протянула ему стодолларовую купюру.
– На, смотри!
– Что это? – Он непонимающе уставился на нее.
– Это стодолларовая купюра. В сейфе таких, как эта, семь тысяч штук. Если воображение есть, стой тут и представляй! – Она швырнула банкноту на сейф и стремительно вышла из спальни.
– Стерва! – Слава нагнал ее в прихожей и резко развернул к себе. – Ты куда собралась?
– Отпусти меня! – Марина вырвала руку. – Я голодна и собираюсь пойти поужинать!
– А я? – Он понимал, что все козыри у Марины в руках, что она просто издевается над ним.
– А ты можешь оставаться здесь и тренировать воображение, – она говорила холодным, ровным тоном.
– Погоди, не уходи! Давай поговорим! – Он уже не требовал. В голосе были просительные нотки.
– О чем, милый? Что нового ты собираешься мне сказать? Я поняла, что ты сволочь. Так что нам с тобой не о чем говорить, – Марина изобразила ледяную улыбку.
Слава был взбешен.
– Да, я сволочь! Ну не люблю я тебя! И из-за этого я должен страдать? Помнишь, пять лет назад я уговаривал тебя не уезжать в Москву? Помнишь, как я стоял перед тобой на коленях и умолял? Ты с улыбкой перешагнула тогда через меня, ты без тени жалости заявила мне, что не любишь меня! – Слава достал сигарету и закурил. Руки его при этом нервно тряслись.
– Ты растоптала, разорвала мое сердце! Я ведь любил тебя, готов был ради тебя жизнь отдать!
Марина скрестила руки на груди. Она пристально смотрела на Славу, у которого на лице застыла гримаса боли.
– Ты сломала мою жизнь: мое отношение к любви, вере и к женщинам в целом полностью поменялось, – он сел на пуфик в прихожей и обхватил голову руками. – Я возненавидел женщин! Я стал мстить тебе, унижая и ломая их жизнь. О, ты не представляешь, как много времени я потратил на изучение женской души и физиологии. Целых три года я находил способы влюбить в себя женщину, привязать ее к себе. И нашел! Я понял, что универсального способа нет, к каждой нужен свой индивидуальный подход… Найти его очень просто. Надо всего лишь внимательно заглянуть ей в глаза! Да, именно в глазах отражается то, что ей необходимо, что ей не хватает. А знаешь, чего не хватает абсолютному большинству? Как это ни банально звучит, именно любви, нежных и ласковых слов, восхищения, нежности… Очень важно уметь выслушать, просто выслушать женщину! И быть искренним, зажечь в своих глазах огонь и говорить, шептать, восхищаться, слушать… Тогда она твоя, тогда постель становится тем самым местом, которое дает тебе возможность закрепить все то, к чему ты шел и чего добился. Ошибка всех мужиков в том, что они считают койку тем местом, где женщина отдается. Нет, нет и еще раз нет! В постели не происходит объединения душ, постель – это результат объединения, в постели женщина благодарит мужчину, который стал ей близок еще до этого. В постели происходит физическая притирка. И это тоже очень важно, Мариночка! И добиться этого тоже несложно: надо просто-напросто забыть про себя, про свои желания и помнить только о ней, знать, чего она хочет, стремиться доставить ей удовольствие. Три года я добивался своего, добивался, чтобы они отдавали мне свои сердца, пускали в души! Я заставлял их бросать семьи, любовников, ломать всю предыдущую жизнь из-за надежды и веры в будущее. А потом ломал и топтал их надежду и веру… – Слава поднялся и заходил по прихожей. Марина, не отрываясь, смотрела на него. Лицо ее было бледным. На мгновение он остановился, и их глаза встретились. – И вот через три года появилась ты, еще более красивая, чем была, женственная, холодная. Я думал, что ты нашла свое счастье в своей Москве, думал, что добиться тебя будет невозможно. И что я прочитал в твоих глазах? Все ту же тоску, все ту же боль, все то же желание быть любимой… Помнишь мои ухаживания? Если бы ты представляла, как сложно мне было быть нежным, робким, чутким! Мне так хотелось просто затащить тебя в постель и трахнуть, как кошку, но я понимал, что этим больно тебе не сделать. Тебе нужно было почувствовать себя женщиной, любимой, неповторимой, единственной! И что? Каких-то десять дней – и ты стала моей! Ваши слабости, девушки, это ваши уши. Это и есть та дверца в душу, в которую я вошел. Ты сама подсказала мне, что и как говорить, рассказывая про свою жизнь в Москве. Мне оставалось лишь только слушать тебя… – Он, выговорившись, словно сдутый воздушный шарик, тяжело опустился на пуфик напротив Марины.