– А помнишь нашу первую ночь? Я никогда так не старался, я никого до этого так не ласкал. Ты в ту ночь получила множество оргазмов, я – ни одного. Сказать, что мне было противно, – значит не сказать ничего. Я ненавидел тебя, твое тело, твои стоны!.. Мне нужно было задержать тебя в городе, я добивался того, чтобы ты осталась со мной, бросив все в Москве. Как оказалось, а бросать-то тебе особо было нечего, тебя саму бросили… Я был в замешательстве! Ты уже любила меня, но этого мне было мало, я хотел большего. И я ждал подходящего момента. Два года ждал… – Слава встал и отвернулся от нее, словно показывая, что разговор окончен. Лицо у Марины застыло. Глаза смотрели куда-то в прошлое. Прошлое, одно ей известное, одно ей понятное.
– Ты говоришь, что я разбила твое сердце, что в том, какой стала твоя жизнь, виновата только я, – она начала говорить не своим, глухим, хриплым голосом. – А ты не пытался поискать причину в себе самом? Что ты тогда хотел от меня, когда умолял не уезжать в Москву? Ты не думал, что ты, именно ты мог мне дать? Ты не задумывался над тем, что тогда мне было нужно, о чем я мечтала? – Ее голос становился все звонче и звонче. – Мне тогда было семнадцать лет. А что ждут в своей жизни семнадцатилетние девочки? Ты старше меня на пять лет, опытнее, мудрее. Подумай и скажи, что?.. – Марина задала вопрос, но ответ ей не нужен был.
– Они ждут принца, принца, который прискачет на белом коне и бросит к их ногам весь мир. А что мог мне дать ты? Я тогда была девочка во всех отношениях – и телом, и душой. Мне нужна была сказка, жизнь, полная музыки и праздника, жизнь, в которой не думают о куске хлеба и о том, как бы купить на зиму пальто, как прокормить себя. Я ждала принца и дождалась. Да, пусть я ошиблась, пусть принц оказался сыном алкоголика и свинопаски, но те несколько месяцев я чувствовала себя настоящей принцессой. Конечно же, со временем я прозрела. Мне нужно было плюнуть на все и вернуться домой, но было поздно. Как я могла вернуться бедной Золушкой? Я могла бы вернуться, но только победительницей, королевой… Мой принц охладел ко мне. И вовсе оказался не благородных кровей, а жалким извращенцем, пьяницей и скупердяем. Мне, чтобы не оказаться на улице, приходилось ублажать его, удивлять, делать все то, что нормальная женщина может представить себе только в кошмарном сне! Я возненавидела его, но при этом улыбалась и делала все, что он хотел. Ясно было, что рано или поздно я приемся ему, перестану быть интересной, и тогда мое место займет другая глупышка. Значит, надо было стать ему полезной, необходимой. Потихоньку, шаг за шагом, я вникала в его бизнес, стала помогать ему, и со временем он уже не мог обходиться без меня. Я работала на него и как работник была ценна. Иногда, уже после того как мне пришлось переехать, он имел меня. Имел в прямом смысле слова. Видимо, те глупышки-провинциалки не могли удовлетворить его извращения, а я могла. Могла и даже делала вид, что получаю удовольствие. Я поклялась, что уничтожу его, сотру с лица земли!.. – Марина сжала кулаки, лицо ее источало ненависть. – Сколько раз у меня была возможность убить его! Но этого было мало. Для Влада – умереть ничто, по сравнению с потерей всех денег… – Она не выдержала напряжения и заплакала. Продолжила уже сквозь слезы:
– Тогда, в Волгограде, когда я встретила тебя, мне показалось, что сам Бог подарил мне счастье, что ты тот самый мужчина, ради которого я должна жить! Все изменилось в моей жизни. Я хотела забрать у Народицкого деньги и бросить их к твоим ногам, я хотела уехать с тобой на край света и посвятить всю жизнь тебе… Еще час назад я была самая счастливая на свете!.. – Она опустилась на корточки и закрыла лицо руками. В прихожей повисла тишина. Первым ее нарушил Слава.
– Я думаю, что сейчас самое время нам расстаться, чтобы каждый из нас попытался начать новую жизнь. Марина, я желаю тебе быть счастливой, желаю встретить лучшего мужчину на земле, родить ему детей…