Слава посмотрел на него как щенок, который понял, что вот-вот его утопят как ненужного.
– Отпустите меня, пожалуйста!.. – Крупные слезы покатились по его щекам и стали капать на пол.
Народицкий несколько раз прошелся по комнате.
– То, что ты не просишь денег, говорит о том, что ты скромный человек. Это плюс. Но, несмотря на это, я все равно не могу удовлетворить твою просьбу. И, как благодарность, могу лишь предложить быструю и безболезненную смерть, – он посмотрел на Цербера.
Смысл сказанных слов еще не дошел до Славиного сознания, как он почувствовал свою голову в тисках. Цербер сделал резкое движение, раздался хруст, и Слава с неестественно вывернутой головой повалился навзничь на кровать, уткнувшись лицом в подушку, на которой подсыхала Маринина кровь.
Народицкий с Цербером спустились вниз. Уже в джипе Влад стал давать инструкции.
– Первым делом узнай про этого Юру все, что сможешь. Главное, найди его адрес и фотографию. Думаю, этот идиот Слава меня не обманул, хотя вся их афера сильно смахивает на глупый американский боевик. Если я правильно понял, то не сегодня-завтра вернется настоящий Гендель. Я хочу быть первым, кто поговорит с ним. Между делом попробуй узнать про то, кто продавал большую партию бриллиантов и кого кинули. Пошли людей в Волгоград, пусть привезут мне этого сукиного сына Юру, – Владислав набрал воздух в легкие. – И ищите эту стерву!!
…Два дня спустя вечером начальник охраны Народицкого докладывал ему по телефону:
– В окнах квартиры Генделя зажегся свет.
– Отлично. Что с поисками Юры?
– Пока тупик.
– Какие новости из Волгограда?
– Мои люди нашли клинику, где оперировали Юру. Точно не знаю, но там поднялся какой-то хипеш, и хирурга пришлось кончать…
– Вы что, сдурели, что ли? – Влад был в ярости.
Цербер, зная характер босса, предпочел промолчать.
– Ладно, с этим потом разберемся. Сиди на месте, я скоро подъеду… – Он отключился.
Меньше чем через час Народицкий звонил в квартиру Генделя. Еще через час, закончив рассказывать историю произошедшего с ним, Владислав Леонидович поставил кассету в видеомагнитофон.
– Я прекрасно понимаю, Борис Маркович, что вам с трудом верится в происходящее. Вот вам доказательство: мы с вашим двойником были в бане, а там установлена скрытая видеокамера. Предлагаю полюбоваться, как вы пару недель назад проводили время, – он нажал кнопку «play».
Влад лениво, а Гендель с интересом смотрели запись, когда в комнату вошла Дина. Первым ее увидел Народицкий. Если бы в этот момент он участвовал в конкурсе под названием «Изобрази рыбу, выброшенную морем на берег», то, несомненно, выиграл бы его.
Гендель, увидев лицо Владислава, отвлекся от просмотра. Проследив за взглядом Народицкого, он с удивлением спросим:
– Что-то не так, Владислав Леонидович?
– Кто она? – Влад постепенно приходил в себя.
– А что такое? – Борис Маркович нахмурился. Вопросы, касающиеся его личной жизни, были для него священны.
– Эта девушка – копия Марины… Кто она?
Дина побледнела и выбежала из комнаты. Гендель задумчиво посмотрел на Народицкого.
– Я это выясню… Никогда не слышал, что у нее есть сестра…
Влад встал с кресла.
– Мне необходимо с ней поговорить!
Борис тоже поднялся.
– Это исключено!
– Нет, вы не понимаете! Она может вывести меня на след моих денег! Вы ведь знаете, о какой сумме идет речь?
– Знаю, и поэтому только ради вас я поговорю с ней. Ситуацию я понял, не беспокойтесь. Все, что она знает, я передам вам.
Народицкий очень пожалел, что рядом с ним сейчас нет Цербера.
– Хорошо, – иного выхода, кроме как согласиться, у него не было. – Я настаиваю лишь на том, чтобы это произошло быстрее. Звоните мне в любое время! – Он направился к выходу.
Гендель закрыл за Народицким дверь и, не торопясь, пошел в спальню.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать, дорогая? – Стоя на пороге спальни, Борис смотрел на Дину, выглядевшей маленьким испуганным мышонком.
Рассказ Дианы длился около двух часов, прерываемый кратковременными рыданиями.
– Как я могла отказать сестре? Пойми, Боренька, я не из-за денег это сделала, а из-за того, чтобы Мариночке наконец-то повезло. Тем более, я ничем не подставила тебя! Для меня она, мама и ты – единственные родные люди! Ради вас я все сделаю!
Гендель сидел на постели и в задумчивости тер подбородок.