… Наш разговор с Борисом продлился около двух часов. Не знаю, почему, но этот человек мне понравился. Он не юлил, говорил прямо. Естественно, многие вещи он не договаривал. Но, по крайней мере, он не лгал, а это большой плюс.
Для начала Гендель подробно пересказал мне ту аферу, которую провернули Марина с Юрой. Сердце мое чуть не выпрыгнуло из груди, когда он назвал сумму, на которую мой бывший приятель кинул некоего Народицкого, Марининого шефа. Боря честно упомянул и Дину, свою невесту, которая сыграла определенную роль в этой афере, а также и то, что она была Марининой сестрой. Эта история в конце приобрела кровавый оттенок, когда я упомянул, что вчера вечером на моих глазах была похищена Марина. Борис вздохнул и сказал, что ее убили. И что в квартире на проспекте Вернадского позавчера был обнаружен труп некоего Вячеслава Глушко, который тоже участвовал в афере в качестве подставного менеджера фирмы «Новые технологии», принадлежащей Борису.
Выслушав своего гостя, я задал вопрос:
– Боря, а зачем ты мне все это рассказываешь?
Гендель, не отрываясь, смотрел мне в глаза:
– Мне очень нужно найти Юру. Ты знаешь его как никто другой. И только ты можешь помочь мне найти его.
«Видите ли, ему нужен Юра! И только я могу помочь найти его! Ха-ха! А меня кто-нибудь спросил, нужен ли мне этот Юра? У меня есть сейф, и в нем должно быть больше десяти миллионов долларов! Да мне и половины этой суммы хватит на всю оставшуюся жизнь. Свои проблемы я решил. Хотя, нет, было бы неплохо поговорить с Юркой по душам, но не сейчас. Я сам решу, когда мне это сделать! И никто мне не указ»! – примерно так я размышлял тогда, сидя на кухне в компании Бориса Генделя. Но вслух произнес совсем другое.
– Знаешь, Борь, ты ведь сам мне сказал, что Юра где-то в Волгограде потерялся… Я вряд ли смогу тебе помочь найти его. Города я не знаю, знакомых у меня там нет. И вообще, я только-только с зоны откинулся,* мне отдохнуть хочется, на пляже поваляться… Мне этот Юра на хрен не нужен! – Мне казалось, что свой отказ я сформулировал довольно логично.
Борис не торопился меня уговаривать. Он сидел за столом и крутил в пальцах крышечку от сахарницы. Наконец, решившись на что-то, он произнес, не глядя на меня:
– Сам я не видел, но человек, сказавший мне это, заслуживает доверия. Так вот, ты знаешь, как именно ты попал в тюрьму?
– Конечно, меня арестовали на посту ГАИ.
– Нет, ты не понял. Поставлю вопрос по-другому: кто способствовал твоему аресту?
Да, я много думал над этим. Но ответа так и не нашел.
Борис внимательно смотрел на меня. Я молчал. Тогда он продолжил.
– В общих чертах я знаю, что вы с Юрой дружили и даже кого-то там ограбили вместе, – при этих словах я вздрогнул. – Суть мне неизвестна, да и мало интересна, но тот момент, что на следующий день после вашего совместного дела тебя арестовывают с пистолетом, заставляет о многом задуматься. – Он выдержал небольшую паузу. – Твой приятель Юра написал на тебя заявление в милицию.
Борис смотрел мне прямо в глаза.
Да, у меня был такой вариант. И, к сожалению, он был единственный, который можно было логически объяснить. Кроме одного момента – Юра был моим другом.
– Ну и что? Пусть даже это так, мне-то что делать? Найти и убить его? Или рожу разбить? – Начал нервничать я.
– Нет, рожу ему бить не надо, тем более убивать. Он и так уже наказан, – Гендель достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок. – Вот, это ксерокс с последнего письма Марины к ее шефу, Владу Народицкому, – он протянул его мне.
Я взял протянутый лист и стал читать. Письмо было насквозь пропитано злобой и ненавистью. Марина писала, что каждый получил то, что заслуживал: Влад – бедность, она – любовь. Любовью она называла не Юру, любовью Марина именовала Славу… А про моего бывшего приятеля было сказано всего несколько слов: « … не ищи этого бедненького дурачка, он просто пешка, и денег у него нет».
Я оказался прав на все сто процентов, когда тогда, в ноябре, хотел поехать с Юркой на дачу и там попытаться втолковать ему, что Марина не любит, а лишь использует его.
– Что мне-то с этого? Ну, наказан, так наказан. Пусть живет, – как можно более равнодушно произнес я, возвращая листок.
– А ты не хочешь получить назад свои деньги? – Борис внимательно смотрел на меня.
«Он и это знает»! – Мне нужно было срочно что-то придумать.
– А моя доля у меня. Не знаю, какими такими мотивами руководствовался Юра, когда писал на меня заявление в милицию, но в материальном плане я обделен не был, – уверенность, с какой все это было сказано, могла убедить кого угодно, даже памятник Пушкину перед кинотеатром «Россия».