Миссис Экклз приложила к глазам носовой платок и потянула носом.
– О, господи, – проговорила она. – Как это жутко трогательно, правда?
– Ну полно, полно, Памела, – отозвался муж. – Не принимай чересчур близко к сердцу. Тут уж ничем не поможешь. Бедный Вилли. Теперь наконец он обрел покой. Большое вам спасибо, миссис Хармон. Надеюсь, мы не слишком оторвали вас от дел. Мы понимаем, как много их у жены священника.
На прощанье они пожали ей руку. Уже уходя, Экклз неожиданно обернулся к ней и сказал:
– Ах да, вот еще что. Надеюсь его одежда у вас?
– Одежда? – нахмурилась Пончик.
– Ну да, – пришла на помощь мужу миссис Экклз, – нам бы хотелось забрать все его вещи. Мы, знаете, так сентиментальны.
– У него в карманах лежали часы, бумажник и железнодорожный билет, – сообщила Пончик. – Я отдала их сержанту Хейесу.
– Тогда все в порядке, – сказал мистер Экклз. – Надеюсь, он их нам передаст. Все, что нам нужно, должно быть в бумажнике.
– Там находилась только однофунтовая банкнота, – возразила Пончик, – больше ничего.
– Никаких писем? Ничего вроде этого?
Пончик покачала головой.
– Что же, тогда еще раз спасибо, миссис Хармон. А вот насчет пиджака – наверно, полицейский тоже его забрал или как?
Пончик нахмурила брови, напрягая память.
– Нет, – проговорила она. – Кажется, нет… Дайте-ка припомнить. Мы с доктором сняли его, чтобы осмотреть рану. – Она обвела комнату рассеянным взглядом. – Должно быть, я унесла его наверх вместе с тазиком и полотенцами.
– Если не возражаете, миссис Хармон, то мне бы хотелось… Он будет нам дорог… Этот пиджак, видите ли, последняя вещь, которую он носил. Поймите, жена у меня такая сентиментальная по этой части.
– Разумеется, – согласилась Пончик. – Однако не почистить ли мне его сперва? Боюсь, он довольно сильно… как бы… запачкан.
– О нет, нет, нет, это ничего.
Пончик нахмурилась.
– Тогда дайте сообразить, где… Простите, я на минутку. – Она поднялась наверх и вернулась лишь через несколько минут. – Простите, – произнесла она, переводя дыхание. – Женщина, что помогает мне по хозяйству, положила его вместе с другой одеждой, приготовленной для чистки. Я не сразу нашла. Вот он. Сейчас заверну в оберточную бумагу.
Она проделала это, несмотря на протесты, и после нового прощания, сопровождающегося еще одним излиянием слов благодарности, Экклзы отбыли.
Возвращаясь от входной двери, Пончик медленно пересекла прихожую и прошла в кабинет. Преподобный Юлиан Хармон оторвался от сочинения проповеди и поднял на нее потеплевший взгляд. Он уже было совсем испугался, что его так и оставят блуждать в лабиринтах политических отношений между Иудеей и Персией времен царя Кира.
– Что, дорогая? – произнес он с надеждой.
– Юлиан, – обратилась к нему Пончик. – Объясни мне точно, какова связь между понятиями «убежище» и «святое место».
Юлиан Хармон с благодарным видом отложил в сторону листки с проповедью.
– Видишь ли, – начал он, – святым местом в римских и греческих храмах являлась целла, то есть святилище, где помещалась статуя бога. В английском языке с этим словом связано и понятие убежища, ибо латинское слово ara, обозначающее «алтарь», переводится так же, как «убежище, защита». – В его голосе зазвучали ученые нотки, и он продолжил: – В 399 году от Рождества Христова право на получение убежища в христианских храмах было признано окончательно и бесповоротно. В Англии наиболее раннее упоминание о праве на убежище в церкви содержится в кодексе законов короля Этельберта, то есть от Рождества Христова в шестьсот…
И он продолжал говорить в том же духе еще какое-то время, но затем, как это часто случалось, его смутило то, с каким видом жена выслушивает его ученые рассуждения.
– Дорогой, – проговорила она, – ты действительно прелесть.
И, наклонившись, она поцеловала его в кончик носа. Юлиан ощутил себя собачкой, вознагражденной за умело исполненный хитрый трюк.
– Экклзы у нас уже побывали, – сообщила Пончик.
Ее муж нахмурился.
– Экклзы? Я вроде не помню…
– Ты их не знаешь. Это сестра человека из церкви и ее муж.
– О боже, тебе следовало меня позвать.
– В этом не было необходимости, – возразила Пончик. – Они не нуждались в утешении. Так что хотелось бы мне знать… – Она слегка нахмурила брови. – Если я оставлю тебе завтра в духовке запеканку из риса, мяса и овощей, ты продержишься до моего возвращения? Мне придется съездить в Лондон и мчаться на всех парусах.