Кларк положил сахар в чашку, размешал его, потом достал из кармана небольшую книжку в синей бумажной обложке.
— Что это? — поинтересовался Мейсон.
— Путеводитель старателя, составленный Хорасом Дж. Уэстом. Уэст собрал много данных о потерянных калифорнийских месторождениях. Книга вышла из печати в тысяча девятьсот двадцать девятом году. В ней приведены различные версии легенд о знаменитых залежах. Некоторые — вполне правдоподобны, другие не выносят никакой критики. Уэст сам выезжал на местность, беседовал со старыми старателями. Свою книгу он написал около двадцати лет назад и постарался, чтобы она, насколько это возможно, соответствовала действительности.
— Понятно. Что это за потерянные россыпи Гоулера?
— Где-то в тысяча восемьсот восемьдесят шестом году, если верить Уэсту, трое старателей исследовали хребет Панаминт, граничащий с Долиной Смерти. Они вышли из ущелья и направились к Сан-Бернардино. Старатели были хорошо экипированы, провизии хватало, десятигаллонные фляги были наполнены водой. Лошади были свежие, поэтому они уверенно углубились в пустыню. На второй день возник спор о правильности выбранного маршрута, который вскоре перерос в хорошую ссору. Один из старателей — Фрэнк Гоулер — считал, что они слишком углубились на запад, и предлагал взять немного восточнее. После ссоры он отделился от других и направился правильным, по его мнению, маршрутом. Никто не знает, что произошло с двумя другими старателями. Возможно, они заблудились в пустыне, возможно, вышли куда-нибудь. Быть может, даже в Сан-Бернардино. Что касается нашей истории, они просто исчезли.
— Двое мужчин отлично ладят, трое всегда дерутся, — вставила Нелл Симс.
Делла Стрит, захваченная рассказом, не спускала с Кларка возбужденно блестевших глаз. Она даже перестала есть. Мейсон, напротив, по-прежнему отдавал должное крольчатине.
— Налить вам чаю? — спросила Нелл Симс.
— Да, будьте любезны, — ответил Мейсон.
Нелл наполнила его чашку, а Кларк, тем временем, продолжил рассказ:
— Через два дня, к полудню, изрядно уставший и испуганный Фрэнк Гоулер вышел к гряде низких холмов, пересек ее и обнаружил на другой стороне заросший деревьями каньон, по дну которого протекал небольшой ручей. Фрэнк вышел к нему как раз вовремя, так как едва не падал с ног от жажды. Упав на берег в тени большого тополя, он принялся жадно пить и обливаться водой. Легкий ветерок чуть раздвинул ветви, и солнечный луч упал на какой-то желтоватый предмет всего в нескольких дюймах от лица Гоулера. Гоулер перестал пить, опустил в воду руку и схватил этот предмет. Им оказался крупный самородок весом в несколько унций. Рядом на дне ручья лежало еще несколько таких же самородков. Гоулер собрал их и положил под рубашку.
— А я бы набила полный мешок, — заметила Нелл Симс.
— Напал на жилу, да? — спросил Мейсон.
— Напал на жилу, — подтвердил Кларк. — Но если вы никогда не были в пустыне, то не поймете чувства человека, оказавшегося во власти этой суровой бесплодной земли. У Гоулера было золото, но он не мог ни питаться им, ни утолить жажду. До цивилизации было далеко. Лошадь его была измотана и голодна. Он сам едва передвигал ноги от голода. И тут Гоулеру в голову пришла мысль, что золото имеет цену лишь в обжитой местности. Здесь, в пустыне, оно было не более чем дополнительным грузом для уставшей лошади. Эти несколько самородков в значительной степени снижали шансы Фрэнка добраться до цивилизации. Гоулер слегка запаниковал от этих мыслей, решил скомпенсировать дополнительный вес, облегчив себя, насколько это было возможно. Он снял с пояса свой шестизарядный револьвер, забросил его в кусты и пришпорил лошадь. Как это часто бывает с истощенными, уставшими людьми, он не обратил ни малейшего внимания на ориентиры. Более того, он заблудился, не мог понять, как выбраться из этой местности, а в таких ситуациях мозг человека способен на злые шутки. Проехав вдоль каньона, Фрэнк выбрался на равнину, которая, как он понял, была дном давно высохшего озера. Именно в этот момент он начал немного ориентироваться. Увидел на западе гору Сан-Антонио, которую мы сейчас называем Старой Лысиной. Она и указала ему путь. У подножия горы, напоминавшей наконечник стрелы, был расположен маленький горняцкий городок. Именно к нему и направился Гоулер. Добравшись до Эрроухеда, он заболел. Самородки натерли кожу под рубашкой, в рану попала инфекция. Сопротивляемость организма была настолько низкой, что он провалялся в постели три недели, прежде чем смог хотя бы подумать о возвращении к месторождению. Три недели — достаточно долгий срок, особенно если мозг занят одной-единственной мыслью. Память тоже способна зло пошутить.
— Несомненно, — бросила через плечо Нелл Симс, доставая из духовки очередную порцию крольчатины.
— Конечно, он не отправился на поиски в одиночку, — продолжал Кларк. — За ним потянулись другие старатели, надеявшиеся застолбить участки на новой бонанце. Долго бродил отряд по пустыне. Потом всем старателям надоели бесполезные поиски, и они потянулись домой, нисколько не сомневаясь в том, что Гоулер сбился с пути и бродит по пустыне вслепую. Сам Гоулер вернулся в городок примерно через месяц. Он отдохнул, подготовился к новой экспедиции и вновь отправился на поиски. Ему так и не удалось отыскать не только каньон, но даже гряду холмов. Эта история в достаточной степени подтверждена фактами и описана в книге Уэста. Некоторые сведения я почерпнул из других источников, в частности о револьвере. О нем я узнал из письма, написанного самим Гоулером, которое хранится в отделе редкостей библиотеки Пасадены.