— Соедините меня с полицией, — сказала она. — Я хочу заявить о попытке убийства.
9
Лейтенант Трэгг из Управления полиции Лос-Анджелеса присел на край кровати. Скрип пружин под его весом разбудил Мейсона.
— Привет, — сказал адвокат. — А вы какого дьявола здесь делаете?
— Можете верить, можете нет, — с усмешкой ответил Трэгг, — но я нахожусь в отпуске.
— А у меня есть выбор? — слабым голосом спросил Мейсон.
— Какой?
— Верить или не верить.
Трэгг громко рассмеялся.
— Мейсон, я сказал вам правду. Мой зять служит здесь шерифом. Я ездил на рыбалку, возвращаясь, завез сестре несколько форелей, и тут по телефону сообщили об отравлениях. Сэм Греггори, мой зять, попросил помочь. Я отказался, заявив, что сыт по горло подобными преступлениями в своем городе и не нуждаюсь в чужих проблемах. Тогда зять объяснил, что последними жертвами отравлений являются как раз жители моего города Перри Мейсон и Делла Стрит. Можете догадаться, как я отреагировал. Разве я мог упустить подобное дело?
Веки Мейсона задрожали. Он попытался усмехнуться, но получилась какая-то нелепая гримаса.
— Я еще немного не в себе. Вероятно, мне сделали укол. Скажите, Трэгг, вы действительно здесь присутствуете или являетесь лишь частью вызванного лекарством кошмара?
— Я — часть кошмара.
— Я так и думал. Какое облегчение!
— Ну, и как вы себя чувствуете в качестве жертвы?
— Ужасно.
— Давно нарывались. Всегда выгораживали преступников, а теперь вам самому представилась возможность увидеть оборотную сторону медали.
Мейсон чуть приподнялся в постели.
— Я никогда не выгораживал преступников, — возмущенно возразил он. — Я только настаивал на должном отправлении правосудия.
— Настаивая на соблюдении всех формальностей, несомненно.
Голос Мейсона был невнятным, как у человека, говорившего во сне, но подбор слов был абсолютно правильным:
— Почему бы и нет? Закон состоит из соблюдения отдельных формальностей, как и любое другое придуманное человеком правило. Вы проводите демаркационную линию между предписанным и запрещенным и получаете кучу пограничных дел. И более того, лейтенант, более того… Смею напомнить вам, что мои клиенты не являются преступниками, пока не будут признаны таковыми судом присяжных. Впрочем, пока такого не случалось… Черт, это лекарство… Его действие только сейчас начинает проходить.
— Думаю, — продолжил обсуждение темы Трэгг, — вы намереваетесь сообщить мне, что лицо, подсыпавшее яд в ваш сахар, тоже имеет право на гарантированные законом свободы?
— Почему бы и нет?
— Вы не чувствуете обиды к этому лицу?
— Я не могу испытывать к кому-либо чувство обиды или злобы, достаточно сильное для того, чтобы просить о нарушении законной процедуры, каковая является гарантией недопущения осуждения невинного. На мой взгляд, в этом состоит конституционное правление, закон и порядок. Черт вас возьми, Трэгг, неужели вы не понимаете, о чем я говорю?
— Понимаю.
— Мой разум ясен, тогда как язык, как мне кажется, не меньше фута толщиной. Звона в голове почти нет, но слова словно цепляются друг за друга, когда я пытаюсь их произнести. Тем не менее, я чувствую себя все лучше и бодрее. Как Делла?
— В порядке.
— Который сейчас час?
— Около полуночи.
— Где Бэннинг Кларк? Как он себя чувствует?
— Никто не знает. Здесь его нет. Давайте завершим обсуждение этического вопроса. Способны ли вы спрятать свою обиду настолько глубоко, чтобы защищать в суде человека, которого мой зять арестует по подозрению в отравлении?
— Несомненно.
— Даже если вы сочтете этого человека виновным?
— Трэгг, закон гарантирует любому человеку разбирательство в суде присяжных, — несколько утомленно произнес Мейсон. — Если я откажусь защищать кого-либо на основании личной убежденности в его виновности, то это будет суд Перри Мейсона, а не присяжных. Несомненно, обвиняемый сам не захочет, чтобы я представлял в суде его интересы. Почему вы сказали, что яд был в сахаре? Просто высказали предположение?
— Нет, в сахарнице был обнаружен белый мышьяк.
— Яд был перемешан с сахаром?
— Нет. Очевидно, кто-то насыпал его сверху. Как будто отравитель не успел перемешать содержимое.
Мейсон с усилием сел. Взгляд его был абсолютно ясен, слова — точны и отрывисты.
— Послушайте, Трэгг, это невозможно.
— Что именно?
— Отравление сахаром.
— Почему?
— Случилось так, что сахар в чай клали и я, и Делла Стрит. Бэннинг Кларк к тому времени уже пообедал и сказал, что выпьет с нами только чай. Экономка налила ему первому, и он положил в чашку две полных ложки сахара, взяв его с самого верха сахарницы. Когда нам с Деллой подали чай, мы тоже положили сахар в чашки. Потом Нелл Симс налила себе чая, и я отчетливо помню, как она положила в чашку две полных ложки. Насколько я помню, чай пили и другие люди. Чуть позже, я, Делла Стрит и Бэннинг Кларк выпили еще по чашке. Если бы мышьяк лежал сверху, а не был перемешан, вам вряд ли удалось бы обнаружить его.
— А мы обнаружили, — отрезал Трэгг, потом он улыбнулся и встал. — Входи, Сэм. Хочу представить тебе мою самую известную занозу. Сэм, это — Перри Мейсон, известный адвокат и человек, которому неоднократно удавалось спутать мои карты.