А женщина выгуливала свою собаку, и та остановилась, когда они подошли к освещенной полоске газона, прямо у двери подъезда, но тут женщина заметила неизвестного, ожидавшего в машине у тротуара. Дорри почти подбежала к машине, прыгнула в нее, и они мигом умчались прочь…
– А что с отпечатками пальцев? – спросил Мейсон.
– Ни единого, – сказал Трэгг. – Это довольно странно. Обе квартиры, девятьсот седьмая и восемьсот пятая, явно были выдраены дочиста. В них нет вообще ни одного отпечатка, кроме отпечатков пальцев Марвина Биллингса, оставленных по всей квартире девятьсот семь.
– А у него были ключи? – спросил Мейсон.
– Я не должен этого говорить, – сказал Трэгг, – но я понимаю, что вы испытываете. В карманах Биллингса не было ни единой вещи. Ни ключей, ни монет, ни сигарет, ни авторучки – ничего! Он, фигурально выражаясь, был выдраен дочиста.
– Хорошо, лейтенант, – улыбнулся Мейсон. – Вы сильно облегчили мою душу, хотя и получается, что я вроде бы оказался обманут. Вы сняли с моих плеч огромную тяжесть.
– Отлично, Перри, – сказал Трэгг. – Я только хочу предупредить вас об одном: если существует некий план, в котором задействованы вы, – вам грозят неприятности. Нам не нравится, когда граждане устраивают инсценировку похищений, и нам не нравятся убийства.
И я могу доподлинно сообщить вам, не раскрывая никаких секретов, что Гамильтон Бюргер, наш окружной прокурор, твердо убежден, что весь фокус-покус состряпан вами, дабы запутать дело так, чтобы, когда в конце концов вашу клиентку задержат, ему было бы непросто обвинить ее в убийстве. Ну а поскольку мы с вами хорошо знаем Гамильтона Бюргера, ясно, что это все более и более укрепляет его в решимости разоблачить сей прочерченный пунктиром план и вынести приговор заговорщикам – всем им.
– Без труда могу его понять, – сказал Мейсон. – Спасибо за намек, лейтенант, я буду держать нос по ветру.
– А глаза открытыми, – предупредил Трэгг.
– Да уж придется, – проворчал Мейсон, уже повесив трубку. Потом он повернулся к Делле Стрит. – Ну, Делла, теперь мы можем продолжить заниматься почтой. Думаю, наша бывшая клиентка была весьма смышленой маленькой девочкой и явно интриганкой… Ты подслушивала наш разговор с Трэггом?
Делла Стрит кивнула и вдруг мстительно произнесла:
– Надеюсь, они схватят ее и осудят, – а спустя мгновение добавила: – Но ведь если бы Дорри Эмблер просто вела честную игру и уполномочила вас представлять ее право наследования, она могла бы получить долю в несколько миллионов долларов. А теперь вот ввязалась в историю с убийством.
– Ну, об этом я не обязан беспокоиться, – сказал Мейсон. – После того как ее арестуют, она может взять записную книжку, присесть и пятьсот раз написать:
«Лучшая политика – честность».
– Только тогда уже будет поздно, – заметила Делла Стрит назидательно.
Мейсон встал и принялся расхаживать по комнате.
– Если бы не эти две вещи, – сказал он наконец, – я бы сомневался в правильности выводов Трэгга.
Зная, что адвокату хочется оправдаться и поразмышлять вслух, Делла Стрит спросила:
– Что за вещи, шеф?
– Во-первых, – неторопливо начал Мейсон, – мы знаем, наша клиентка спланировала эксцентричные ситуации, чтобы привлечь к себе общественное внимание. Мы точно знаем, что она намеревалась проделать нечто такое, чтобы заставить газеты раструбить о сходстве между ней и Минервой Минден.
– Ну а вторая вещь? – спросила Делла Стрит.
– Собака, – сказал Мейсон. – Собаки не делают ошибок. Следовательно, наша клиентка жива-здоровехонька и удалилась из дома по собственной воле уже гораздо позже этого мнимого похищения. Думаю, Делла, нам с тобой придется согласиться с тем фактом, что мисс Дорри Эмблер решила использовать меня в качестве пешки в одном из своих тщательно разработанных планов, а потом что-то такое произошло и разрушило все ее маленькие планчики.
– Что же? – спросила Делла Стрит.
– Убийство, – ответил Мейсон. – Биллингс был детективом с отвратительной репутацией. И те, кто находился внутри ситуации и знал об этой игре, поняли, что он примется шантажировать клиентку, едва такая возможность представится.
– И таким образом?.. – подсказала Делла.
– И таким образом, – ясными серыми глазами посмотрел на нее Мейсон, – сообразив наконец, что Дорри попросту пыталась вовлечь меня в свой замысел, зная, что она просчиталась, что она совершенно свободно могла позвонить мне гораздо позже своего мнимого похищения, но не сделала этого, я могу умыть руки и отказаться от нее. Я, конечно, рад, что ты не попалась на ее удочку, Делла. и не приняла тот гонорар от нее в счет аванса. Ну, дела нынче обстоят так, что мы выполнили для нее некую часть работы и ничего ей больше не должны. И теперь, благодаря какой-то милой собаке, любящей одиночество, я могу перестать беспокоиться. Давай-ка вернемся к этой куче почты.
Глава 10
Войдя со стороны приемной, Делла Стрит молча остановилась перед письменным столом Мейсона. Когда адвокат поднял на нее глаза, она произнесла:
– Мне надоело, шеф, без конца побуждать вас к действиям.
– Что-о? – изумился Мейсон.
– Прошло всего десять дней с тех пор, как исчезла Дорри Эмблер, а вы уже ухитрились об этом забыть и преспокойно вернулись к рабочему графику.
– И что же? – пряча улыбку, спросил Мейсон.
– А теперь Генриетта Халл нетерпеливо дожидается в приемной.
– А по какому поводу сия достойная дама желает меня видеть?
– Полиция увезла Минерву Минден. Генриетта Халл не уверена, выдвинуты ли против нее обвинения, но ей сказали, что Минерву собираются допросить в связи с тем убийством…
Мейсон покачал головой.
– Я представляю интересы Дорри…
Делла Стрит вопросительно вскинула брови, а Мейсон, умолкнув, потер подбородок рукой. После некоторого раздумья адвокат внезапно сказал:
– Впусти ее, Делла. Хочу поговорить с ней.
Делла Стрит кивнула, вышла из кабинета и спустя мгновение вернулась с Генриеттой Халл, в возбуждении быстро шагавшей рядом.
– Миссис Халл, – объявила Делла Стрит.
– Мы знакомы, – сказала Генриетта Халл, энергично подходя к зеленому письменному столу и твердо пожимая ладонь Мейсона своей почти мужской рукой и усаживаясь в посетительское кресло. – Я говорила вам, мистер Мейсон, что вы возглавляете наш адвокатский список.
– И что же? – спросил Мейсон, подбадривая ее.
Голос ее пресекся:
– Минерва взята под стражу.
– Арестована?
– Нет, не думаю. Ее увезли в три часа ночи, чтобы провести допрос. Она до сих пор не вернулась и не позвонила…
– И что вы хотите, чтобы я сделал?
– Примите предварительный гонорар в двадцать тысяч долларов, умоляю вас, действуйте и представляйте ее интересы.
– Ее допрашивают об убитом, найденном в квартире девятьсот семь, Марвине Биллингсе?
– Я этого ничего не знаю. Все, что мне известно, – в полиции хотели, чтобы она ответила на вопросы в связи с каким-то убийством, поскольку это, мол, крайне важно.
– Она возмущалась, протестовала против того, чтобы ехать с ними глухой ночью?
– По правде говоря, совсем не протестовала, – сказала Генриетта Халл. – Она возвращалась откуда-то, а они явно дожидались ее. Девочку просто забрали.
– Но не под конвоем? – спросил Мейсон.
– Нет, не под конвоем.
– Вы там были в тот момент?
– Нет. – Она оставила мне записку, объясняющую ситуацию. Они позволили ей сделать это. Она написала, что будет звонить. Если я не получу от нее известий к девяти часам утра, то я должна отправиться к вам и вручить вам чек на двадцать тысяч долларов в качестве предварительного гонорара.
– А вы можете выписать чек на ее счет?
– Разумеется. Я ведь ее управляющая делами. – Генриетта Халл небрежно раскрыла свой кошелек, извлекла оттуда продолговатый, нежных расцветок листок бумаги, быстро взглянула на Деллу Стрит. – Полагаю, гонорары обычно принимает ваша секретарша?