– Вы продолжали заниматься своей работой в этом городе шестого сентября?
– Да, сэр.
– Были ли вы в течение сентября наняты обвиняемой в данном деле?
– Ну… полагаю, что так… да.
– Кто вас нанимал?
– Представитель обвиняемой, управляющая ее делами миссис Генриетта Халл.
– Какова была задача найма?
– Я получил указание поместить в газете объявление, подыскивающее незамужних женщин с определенной внешностью.
– Вы поместили в газете такое объявление?
– Да.
– Вознаграждение было высоким?
– Тысяча долларов в месяц.
– Что вы делали дальше?
– Я поручил одному из моих оперативников, женщине, снять номер в гостинице и провести беседы с претендентками.
– Какие указания вы дали вашей оперативнице?
– Возражаю против этого вопроса, – приподнялся Мейсон, – как некомпетентного, неуместного и несущественного, основанного на слухах и домыслах, вне пределов, доступных подсудимой…
– Поддерживается, – сказал судья Флинт.
– Хорошо, я поставлю вопрос иным образом, – сказал Парма. – Какие указания были даны вам Генриеттой Халл для передачи вашей оперативнице?
– Она мне ничего не говорила.
– Она не говорила, что вам надлежит делать? – изумился Парма.
– Нет, я этого не сказал. Я буквально сказал сейчас, она не говорила мне, какие указания надо давать моей оперативнице.
Парма как-то беспомощно посмотрел на судью Флинта.
– Хорошо, – сказал судья Флинт. – Берите дело в свои руки. Задавайте основные вопросы.
– Я поставлю вопрос вот так, – ожил Парма. – Не советовала ли вам Генриетта Халл, выступающая от имени обвиняемой, придумать некий спектакль с этим отбором: устроить тщательно разработанную систему опроса претенденток, но при этом их данные, какими бы они ни были, не должны были иметь никакого отношения к результату отборочного конкурса, вам надо было просто дожидаться, пока не явится молодая женщина, похожая на фотографию, которую вам вручили? Нанять следовало ту особу, у которой будет наиболее полное сходство с фотографией…
Свидетель колебался довольно долго.
– Отвечайте на вопрос, – сказал судья Флинт.
– Ну… да.
– Вы наняли молодую женщину по имени Дорри Эмблер, она потом звонила вам каждый день по незарегистрированному номеру для того, чтобы получить указания, что ей следует делать, так?
– Да.
– И вы сообщили Генриетте Халл, что смогли не то что нанять претендентку, похожую на молодую женщину на той фотографии, но наняли именно эту самую особу, снятую на фотографии, так?
– Да.
– Генриетта Халл воскликнула, что это невозможно, а вы предложили ей взглянуть самой и для этого отправили молодую женщину прогуляться в установленное время через определенный перекресток, чтобы Генриетта Хачл могла тайком за ней понаблюдать и убедиться сама, так?
– Так.
– Затем Генриетта Халл поручила вам начать изучение прошлого молодой девушки, да?
– Да.
– И вы, исполняя указания, полученные от Генриетты Халл, поручили ей прогуливаться взад-вперед по Голливудскому бульвару, поблизости от перекрестка с Западной улицей, вдруг да свидетельница миссис Элла Грэнби опознает в ней особу, управлявшую шестого сентября автомобилем, который совершил наезд и скрылся с места происшествия, так?
– Ну нет, не совсем так.
– Что вы подразумеваете под «не совсем так»?
– Я не говорил ей всего этого…
– Но вы же велели ей прогуливаться по Голливудскому бульвару, вблизи от перекрестка с Западной улицей, да?
– Ну… да.
– И велели сообщить вам обо всем, что бы там ни произошло?
– Да.
– И что же, она сказала вам, что неизвестная женщина опознала в ней кого-то?
– Да.
– И после этого вы велели ей в течение следующего дня отдыхать и ничего не делать?
– Я не помню во всех подробностях своих указаний, но что-то в этом роде, возможно, имело место…
– И все это делалось по указаниям, полученным от Генриетты Халл, не так ли?
– Да.
– Вы регулярно отчитывались Генриетте Халл?
– Да.
– У меня все. Перекрестный допрос, – проскрежетал Парма.
– Откуда вам известно, – начал Мейсон, – что Генриетта Халл – представительница обвиняемой?
– Она мне сама так сказала.
– В каком-то разговоре?
– Да.
– Лично или по телефону?
– По телефону.
– Стало быть, Генриетту Халл вы не видели никогда. Это верно?
– Да, верно. Я говорил с ней только по телефону.
– Вы получили вознаграждение за вашу работу?
– Да.
– Выписали вы обвиняемой счет?
– Нет, не выписал.
– Отчего же?
– Мне заплатили авансом.
– Кто вам платил?
– Я получил деньги от Генриетты Халл.
– В виде чека?
– Наличными.
– Но раз вы никогда не встречались с Генриеттой Халл, она не могла вручить вам наличные.
– Она мне их прислала.
– Каким образом?
– Через посыльного.
– Сколько именно?
– Три с половиной тысячи долларов.
– Вы лично видели Дорри Эмблер?
– Да.
– А обвиняемую?
– Да, совсем недавно. И, разумеется, вижу сейчас.
– Существует ли поразительное физическое сходство между Дорри Эмблер и обвиняемой?
– Да, сверхпоразительное сходство.
Мейсон пристально посмотрел на свидетеля.
– Насколько нам известно, мистер Комптон, – раздельно сказал он, – вы были наняты не обвиняемой, но Дорри Эмблер.
– Что? – ужаснулся свидетель, бледнея.
– Дорри Эмблер, – продолжал Мейсон, – хотела доказать претензии на состояние Харпера Миндена, нуждалась в определенной доле известности, чтобы начать свою кампанию… Ей нужна была газетная реклама. Поэтому она позвонила вам, заявила, что она Генриетта Халл, и…
– Одну минуту, одну минуту, – закричал Парма, вскакивая. – Все это неожиданные факты. Это только версия адвоката, и я возражаю на основании…
– Я снимаю вопрос, – улыбаясь, сказал Мейсон, – и спрошу иначе. Мистер Комптон, если бы Дорри Эмблер пожелала привлечь внимание к своему сходству с обвиняемой, если бы она позвонила вам, что она Генриетта Халл, и попросила бы вас поместить объявление в газете, нанять Дорри Эмблер, когда та появилась, – мистер Криптон, вы ведь не опровергли бы такую возможность происходящего.
– Возражаю против этого вопроса, – торопливо сказал Парма, – как спорного и требующего от свидетеля вывода. Это противоречит нормам перекрестного допроса и предполагает недоказанные факты.
– Поддерживается, – согласился судья Флинт.
Мейсон, сумевший изложить свою версию так, чтобы присяжные могли усвоить ее, улыбнулся свидетелю.
– Вы ведь не знали наверняка, что особа, с которой говорили как с Генриеттой Халл, и была Генриетта Халл, не так ли?
– Нет, сэр, не знал.
– А вы сами хоть раз в течение всего срока звонили Генриетте Халл?
– Нет, сэр, она звонила мне сама.
– А почему же не вы ей?
– Потому что она просила меня не делать этого. Она распорядилась, что сама будет звонить мне, и все тут.
Мы не пререкаемся в таких случаях.
– Следовательно, вы никогда не звонили к ней домой или на работу?
– Таковы были указания…
– …данные вам кем-то, кто, насколько вам известно, мог быть Дорри Эмблер или любой другой женщиной?
– Возражаю против этого вопроса, как спорного и противоречащего правилам перекрестного допроса, – поторопился Парма.
Возражение отклоняется, отрезал судья Флинт.
– Это был всего лишь чей-то голос в телефоне, – сказал Комптон.
– И время от времени тот же самый голос в телефоне давал зам инструкции, что делать дальше?
– Да.
– Голос приказывал, какие инструкции вы должны давать Дорри Эмблер?
– Да.
– Вы никогда не встречались с обвиняемой до ее ареста?
– Нет.
– И никогда не вели с ней каких-либо разговоров по телефону?
– Нет.
– Вы никогда не звонили обвиняемой, чтобы узнать, поручала ли она Генриетте Халл делать вам подобные предложения, и уж ни в коем случае не звонили Генриетте Халл, так?