– Да, это так.
– У меня больше нет вопросов, – откинулся в кресле Мейсон.
– С позволения высокого суда, – торжественно сказал, вставая, Гамильтон Бюргер, – следующий свидетель, несомненно, вызовет споры. Я вызываю его отчасти вне всяких правил. Заявляю высокому суду, что намеренно не приношу извинений за временное освобождение свидетеля из места заключения. Мы…
– Одну минуту, – вмешался Мейсон, поднимаясь, я намерен представить это неправомочное действие на рассмотрение присяжных… Конечно, сейчас не время спорить по этому поводу, не время извиняться за подаренную какому-то уголовнику прогулку из тюрьмы, раз дело идет о высших интересах, интересах правосудия…
– Спокойно, джентльмены, спокойно, – засуетился судья Флинт. – Призываю обе стороны не переходить на личности, да здесь и нет необходимости в каких-либо аргументах. Мистер Бюргер, если у вас есть дополнительный свидетель, вызовите его.
– Очень хорошо, – сказал Бюргер, поворачиваясь и улыбаясь присяжным, поскольку успел донести до них мысль, которую хотел сообщить им. – Вызовите Джаспера Данливи.
Джаспер Данливи оказался довольно стройным молодым человеком лет тридцати с небольшим, который, как ни странно, ухитрился, однако, произвести самое неблагоприятное впечатление за то время, пока он подходил, поднимал руку, принимая присягу, и усаживался в кресло для свидетелей.
– Итак, – начал Гамильтон Бюргер, – ваше имя Джаспер Данливи. – Где вы проживаете, мистер Данливи?
– В окружной тюрьме.
– Вы находитесь там в заключении?
– Да.
– Вас обвиняют в каком-то преступлении?
– Да.
– Вы знаете обвиняемую?
– Да, сэр.
– Когда вы впервые встретились с обвиняемой?
– Примерно одиннадцатого сентября.
– Вы знали Дорри Эмблер при жизни?
Так, одну минуту, – живо запротестовал судья Флинт, – я уже выносил постановление по этому вопросу. Слова «при жизни» неуместны. Присяжным дается указание не обращать внимания на эту часть вопроса. Итак, мистер Данливи, вопрос таков: знали ли вы Дорри Эмблер?
– Да, сэр.
– Как вы познакомились с Дорри Эмблер?
– Это длинная история.
– Вы отвечайте, пожалуйста, на вопросы. Не имеет значения, сколько времени это займет. Нам всем, да и вам в первую очередь, абсолютно некуда торопиться… Следите, чтобы ваши ответы точно соответствовали вопросу, и расскажите, как познакомились с ней.
– Она украла мой автомобиль для побега.
Большинство зрителей, находившихся в зале, от изумления разинули рты. Присяжные вдруг разом подались вперед в своих креслах.
– Не могли бы вы повторить ответ? – сказал Гамильтон Бюргер.
– Она украла мой автомобиль для побега.
– А что за автомобиль у вас был для побега?
– «Кадиллак» с номерным знаком YXY—694.
– Что, это был ваш личный автомобиль для побега?
– Мы с приятелем собирались использовать его для побега. Само собой, у нас нет документов на этот автомобиль, сэр…
– Где же вы его раздобыли?
– Мы украли его в Сан-Франциско.
– А кто такой ваш приятель, о котором вы упомянули?
– Один мужичок по имени Барлоу Дэлтон.
– Стало быть, говорите, что это автомобиль для побега?
– Да, сэр.
– А где он был, когда его у вас украли?
– Стоял у загородного клуба Монтроуза.
– А почему, собственно, вы назвали его автомобилем для побега?
– Потому что только мы с приятелем обмозговали планчик, как пробраться в женский гардероб, набрать меховых пальто, кошельков, всего ценного, что там есть, потом удрать, и тут…
– Что же произошло?
– И тут какая-то женщина украла нашу машину.
– Вы можете пояснить это?
– Эта женщина была на танцевальном вечере. Она сильно напилась. Она что-то не поделила со своим спутником, ушла от него, прыгнула в нашу машину для побега, стоявшую там с включенным мотором, и укатила прочь.
– И что же вы делали после этого?
– Ну, нам оставалось только одно. Нам пришлось отыскать нашу машину.
– Почему?
– Потому что мы оставили десять тысяч долларов наличными в отсеке для сигарет и перчаток.
– А откуда взялись эти деньги?
– Мы ограбили отделение банка в Санта-Марии и взяли примерно восемнадцать тысяч баксов. Десять тысяч завернули и положили в машине в отсек для сигарет и перчаток, а остальные поделили и держали при себе, по три-четыре тысячи долларов у каждого.
– Это были украденные деньги?
– Ну, естественно.
– А как насчет денег, положенных, как вы выражаетесь, в отсек для сигарет и перчаток?
– Они все были в банкнотах по сотне долларов. Другие деньги, что остались при нас, были в более мелких купюрах: двадцатки, десятки, несколько купюр по пятьдесят… Но десять тысяч было в стодолларовых бумажках, и мы решили, что эти деньги опасные.
– Что вы хотите сказать словом «опасные»?
– Что банк, возможно, знает их серийные номера.
Мы решили на некоторое время попридержать их.
– Продолжайте.
– Ну, надо было сперва отыскать автомобиль, поэтому мы навели справки через некоторых знакомых в нашем мире и узнали, что на нашем автомобиле был совершен наезд и с места происшествия она скрылась.
А потом нам дали сведения, что машина припрятана в гараже Дорри Эмблер, вот так мы и нашли автомобиль, только деньги уже исчезли. Ну и тогда мы стали следить за Дорри Эмблер.
– Так вы следили за ней? – спросил Бюргер.
– Ну да. У нас были сначала трудной и в поисках ее следов, но в конце концов мы ее нашли и несколько часов за ней следили.
– И куда же она шла и когда? – спросил Бюргер.
– Возражаю против этого вопроса как некомпетентного, неуместного и несущественного, – быстро сказал Мейсон.
– Мы свяжем это воедино, ваша честь, – пообещал Бюргер.
– Возражение отклоняется.
– Она шла в контору Перри Мейсона, – сказал свидетель.
– А потом? – спросил Бюргер, и присяжные тут же с напряженным интересом подались вперед.
– А оттуда она поехала в аэропорт, где все прогуливалась, дожидаясь, пока обвиняемая зайдет в женский туалет. В тот же момент она подскочила к газетному киоску, крикнула: «Это не ограбление», выстрелила три раза из револьвера и бросилась в женский туалет.
– Что же произошло дальше? – спросил Бюргер.
– Вскоре после этого обвиняемая вышла из туалета и была арестована. Поначалу ее вид сбил нас с толку, но в их голосах была некоторая разница. Поэтому, после того как полиция увезла обвиняемую с собой, мы подождали, и, конечно же, Дорри Эмблер появилась из туалета. На ней для маскировки было пальто, скрывавшее ее одежду, и темные очки в пол-лица.
– И что же вы сделали? – спросил Бюргер.
– А двинулись за Дорри Эмблер обратно, к ее квартире. К тому времени мы уже услышали по радио, что другой женщиной, той, которую арестовала полиция, была Минерва Минден, наследница. Поэтому мы решили, что напали на след чего-то грандиозного.
– Что вы сделали потом?
– Мы подождали, пока обвиняемую не освободили под залог, а потом установили с ней контакт.
– Под «ней» вы подразумеваете обвиняемую?
– Да.
– Вы оба, вместе с Барлоу Дэлтоном, вошли с ней в контакт?
– Да, сэр.
– И где же вы встретились с ней?
– В коктейль-холле, так она предложила.
– Что же произошло там?
– Ну, у нас пошел разговор, мы-то было решили ее поприжать, чтобы вытряхнуть деньги, она ведь богата, но только не на ту напали. Она оказалась слишком ловкой для нас…
– Что вы хотите этим сказать?
– Она посоветовала нам отправиться в полицию, если мы, мол, считаем, что что-то не так…
– И что случилось дальше? Продолжайте.
– Ну, естественно, для нас полиция – слишком непозволительная роскошь, и, короче, в итоге она с помощью того да сего выяснила, кто мы такие есть… Короче, я знаю, что она сама нас вычислила… Да. Пламенная женщина, в натуре…
– Что вы имеете в виду, говоря «вычислила»?
– Она предложила нам похитить Дорри Эмблер. За работу обещала заплатить нам двадцать пять тысяч долларов.
– А она объяснила почему?