— Каких именно проблем этики?
Она указала на чемодан.
— Имею я право открыть его?
— Он принадлежит вам?
— Фактически — нет.
— А кому он принадлежит?
— Морли Фейлмену.
— Кто это?
— Мой босс.
— У вас есть какие-то предположения относительно содержимого этого чемодана?
Женщина посмотрела на Мейсона секунду или две, как бы размышляя, идти до конца или нет. Потом, приняв решение, сказала:
— Вероятно, там деньги.
— А что это за деньги?
— Я думаю, они приготовлены для шантажиста.
— А что вы собираетесь делать с ними?
— Собираюсь передать их шантажисту — точнее говоря, доставить туда, откуда он их возьмет.
— Так что же вы предлагаете? — спросил Мейсон, изучая ее лицо. — Вызвать полицию или…
— Господи, конечно нет! Мне надо знать, имею ли я право вскрыть чемодан?
— С какой целью?
— Посмотреть, что в нем.
— Может быть, — сказал Мейсон, взглянув на часы, — вы сядете в кресло и изложите мне, как можно скорее, детали этого дела. Только в общих чертах.
Женщина села, расправила платье и сказала:
— Я — доверенный секретарь мистера Фейлмена, работаю у него уже шесть лет. И хорошо знаю его. Я… я могу читать его мысли.
Мейсон, взглянув на Деллу Стрит, сказал:
— Я думаю, каждая хорошая секретарша это может.
— Я вскрываю его почту, — продолжала она. — Всю его почту. Я разбираю ее и складываю по степени важности. Он абсолютно доверяет мне. Мы… ну, очень близки.
— Он женат? — спросил Мейсон.
— Да.
— Это счастливый брак?
— Думаю, да.
— Его жена не склонна к ревности?
— Не знаю, но ведь я все еще остаюсь его секретаршей.
— Как давно он женат?
— Четыре года.
— И для того, — сказал Мейсон, — чтобы она не ревновала и не заставила мужа уволить вас и взять менее привлекательную секретаршу, вы стараетесь уменьшить свое обаяние. Верно?
Женщина в нерешительности взглянула на Мейсона и пробормотала:
— Да.
— Вы любите мистера Фейлмена?
— Нет, но я уважаю его. Это… трудно объяснить. По-настоящему я люблю не его, а свою работу. Она стала моей жизнью. А мистера Фейлмена я понимаю. Он во всем полагается на меня и нуждается во мне. Я думаю, что женщине нравится сознавать, что в ней нуждаются.
— Когда вы приходите домой после работы, вы снимаете грим? — спросил Мейсон.
— Иногда.
— Жена Фейлмена видела вас когда-нибудь без грима?
— Да, вскоре после их брака. Но я не думаю, что она заметила меня — тогда.
— Вы часто встречаетесь с ней?
— Нет.
— Хорошо, — сказал Мейсон, взглянув на часы, — теперь расскажите, что заставляет вас думать, что это шантаж?
— Ну, — ответила она, — я вскрываю всю почту мистера Фейлмена. Несколько дней назад он сказал мне, что в случае, если придет письмо от А.Б. Вайдела, не вскрывать его, а отдать ему нераспечатанным.
— Это возбудило в вас любопытство? — спросил Мейсон.
— Да.
— Такое письмо было получено?
— Да.
— А вы вскрыли его и…
— Нет, мистер Мейсон, не вскрыла. Подождите минутку, я вам сейчас его покажу.
Джейнис Вейнрайт полезла в сумочку, достала оттуда сложенный листок бумаги и развернула его.
Мейсон и Делла Стрит переглянулись.
— Как же вы достали его? — спросил Мейсон.
— Когда я увидела в корзине для бумаг кусочек, на котором были наклеены несколько слов, я поняла, что это было то самое письмо, и… я страшно извиняюсь, мистер Мейсон, но любопытство оказалось сильнее меня, да и я просто пытаюсь защитить мистера Фейлмена.
— Вы порылись в корзине, нашли остальные кусочки письма и сложили их вместе? — спросил Мейсон.
Она кивнула.
Мейсон взял письмо и прочел, держа его так, чтобы и Делла Стрит могла видеть текст. Письмо гласило:
«Доставьте деньги. Инструкции по телефону. Неудача будет роковой».
Текст был составлен из слов, вырезанных из газеты.
— А как насчет конверта, в котором оно было? — спросил Мейсон.
Джейнис Вейнрайт снова полезла в сумочку и достала оттуда конверт. Он был адресован Морли Фейлме-ну, Бернард-Билдинг, комната 628. В левом верхнем углу был обратный адрес: «А.Б. Вайдел, Главный почтамт, до востребования». Адрес на конверте был напечатан на машинке.