— Скажите, вам известно, где находится полицейское управление?
— Конечно, — ответил шофер.
— Очень хорошо, — обрадовался адвокат, — аэропорт отменяется. Поезжайте к полицейскому управлению. Найдите место, где был бы виден вход, остановите машину и ждите.
Делла Стрит посмотрела вопросительно на Мейсона, затем откинулась на подушки.
— А вы можете мне сказать, — повернулся шофер к Мейсону, — какое у вас дело в управлении?
— Я адвокат, — пояснил Мейсон, — и мне нужно поговорить со свидетельницей.
— О, это другое дело, мне просто хотелось знать, — успокоился шофер.
Через несколько минут шофер затормозил у здания полицейского управления.
— Так подойдет? — спросил он.
— Конечно, — ответил Мейсон. — Глушите мотор и ждите.
Они ждали минут двадцать, пока наконец Карлотта Фейлмен вышла из здания. Ее сопровождал офицер.
— Зажгите фары, — приказал Мейсон шоферу, — подъезжайте ко входу, как будто вы свободны.
— А потом что?
— А потом буду действовать я, — сказал адвокат.
Шофер завел мотор и подъехал к подъезду управления. Миссис Фейлмен, увидев такси, повернулась и подала руку офицеру. Тот улыбнулся и, простившись, пошел обратно к подъезду.
Машина остановилась. Миссис Фейлмен подошла к ней.
Мейсон открыл дверцу и приподнял шляпу.
— Позвольте мне, миссис Фейлмен, — сказал он. — Садитесь.
В первый момент она отшатнулась, потом рассмеялась:
— Вы испугали меня, мистер Мейсон, Вы ждали меня здесь?
— Мы только что подъехали, — живо откликнулся адвокат.
— Садитесь.
Офицер, подходивший к подъезду, оглянулся как раз в тот момент, когда Мейсон усадил миссис Фейлмен в машину. Открыв дверь управления, он остановился и стал наблюдать за такси.
Мейсон захлопнул дверцу и сказал шоферу:
— Поехали, приятель. Прямо по улице.
Чуть погодя он добавил:
— Остановитесь у первого мотеля со свободными номерами. — Затем повернулся к миссис Фейлмен: — Мне не хотелось бы вторгаться в ваши чувства в такой момент, но есть вещи, которые мне просто необходимо знать.
— За последние четыре года, — устало проговорила она, — люди только и делали, что вторгались в мои чувства. Иногда мне кажется, что их у меня вообще не осталось. Да, кажется, сегодняшний вечер — это конец. Я просто оцепенела, вот и все.
— Вот мотель, — объявил шофер.
— Чудесно, — воскликнул Мейсон, — остановитесь здесь. — Он обратился к Делле Стрит: — Объясните дежурному ситуацию. Заплатите, сколько найдете нужным.
Адвокат дал шоферу пятнадцать серебряных долларов.
— Это покроет нашу поездку? — спросил он.
Шофер улыбнулся и прикоснулся к фуражке.
— Очень хорошо, — сказал адвокат. — А раз так, то подождите нас здесь.
Когда все устроились в комфортабельной гостиной, Мейсон начал:
— Нельзя ли попросить вас рассказать о том, что произошло, миссис Фейлмен?
— Начиная с какого момента?
— Несколько недель назад.
— Ну, — ответила Карлотта, — я не буду много рассказывать вам о том, как распался мой брак. Это произошло просто потому, что я была дурой. Я не знаю, почему женщина позволяет мужу уйти при подобных обстоятельствах. В таких случаях чья-то гордость страдает. В данном случае пострадала моя гордость, так как я не могла соперничать с той женщиной.
Когда я пришла в себя, то поняла, что могу все-таки с ней соперничать. Не может быть, чтобы женщина не смогла бы стать современной и обольстительной, если она того захочет.
Это не означает, что вам удастся повернуть назад стрелки часов, но можно использовать оружие, данное вам. природой; и хорошенько отточить его.
— И вы начали точить свое оружие? — вставил Мейсон.
— Хотя и было слишком поздно, я начала точить свое оружие, и, — когда Морли захотел встретиться со мной в связи с делами, я решила позволить ему взглянуть на арсенал.
— Он сам обратился к вам? — спросил Мейсон.
— Нет, через посредника.
— Посредник говорил от его имени?
— Он сказал, что его клиент кто-то другой, но я знала, что он представляет интересы Морли.
— Когда это произошло?
— В конце прошлой недели. Этот человек сказал, что хочет получить доверенность на мои акции или купить их. Потом он позвонил мне снова — сегодня рано утром.
— И что вы сказали ему?
— Что акции продаваться не будут, а получение доверенности зависит от того, кто ее просит.