Суд дает защите самые большие возможности для ведения допроса. Отвечайте на вопрос, шериф.
— Да. Это был человек с преступным прошлым.
— Был ли он осужден?
— Да.
— За что?
— За кражу автомобиля и подлог.
— Он, случайно, не привлекался по каким-нибудь другим делам?
— Я вновь протестую…
— Протест отклоняется, — отрезал судья Хобарт. — Шериф признал, что видел покойного при его жизни несколько раз. Суд, безусловно, имеет право допрашивать его по всем вопросам, имеющим к этому отношение.
— Но тогда, — настаивал Робли Хастингс, — свидетеля можно обвинить в том, что он имел связь с преступником, которого не арестовал и не обвинил в преступлении, а затем либо отпустил, либо прекратил расследование.
— Суду необходимо восстановить весь ход событий, но, поскольку ответ и так ясен, я принимаю протест обвинения, — решил судья Хобарт.
— Чтобы не было неясностей, — заявил Мейсон, — поставлю вопрос следующим образом: шериф, при жизни покойного вы встречались с ним, когда он находился под арестом?
— Да.
— И навещали его, как официальный представитель?
— Да.
— Вы когда-нибудь, лично сами, подвергали его аресту?
— Только один раз.
— В чем он тогда обвинялся?
— Протестую против не правомочного, несущественного и не правильного ведения допроса, — вновь вмешался Хастингс.
— Протест обвинения принимается, — объявил судья Хобарт.
— Других вопросов нет, — сказал Мейсон.
Робли Хастингс, сделав несколько драматический жест рукой, объявил:
— Для дачи свидетельских показаний вызывается Дрю Керби.
Керби оказался медлительным, седеющим человеком примерно шестидесяти лет, с водянистыми голубыми глазами и с очень смуглым цветом лица — результатом постоянного загара.
— Где вы работаете? — спросил его Хастингс.
— В яхт-клубе «Голубое небо».
— Сколько лет вы там работаете?
— Четыре года.
— В чем заключаются ваши обязанности?
— Я и подсобный рабочий, и сторож. Отвечаю за сохранность оборудования и личных вещей членов клуба.
— Вы работали десятого числа текущего месяца?
— Да, сэр.
— Я предъявляю вам фотографию Уилмера Джилли. Вы когда-нибудь его видели?
— Да, сэр.
— Живым или мертвым?
— И живым и мертвым.
— Чтобы вам было легче вспомнить, скажите, когда вы его видели в первый раз?
— Десятого, примерно часов в семь вечера.
— Где?
— В яхт-клубе.
— С кем он был?
— С миссис Бэнкрофт.
— Вы имеете в виду обвиняемую, Филлис Бэнкрофт, сидящую слева от Перри Мейсона?
— Да, сэр.
— А где была она?
— На причале.
— Что она делала?
— Она садилась в шлюпку, которая всегда привязана к «Жинесе», яхте Бэнкрофтов.
— Вы видели, как она разговаривала с Джилли?
— Да.
— Что затем произошло?
— Она отвезла его на яхту. Минут десять они пробыли на яхте, я точно не знаю, так как не видел их после того, как они поднялись на «Жинесу».
Затем я видел, как миссис Бэнкрофт возвращалась в шлюпке обратно.
— Одна?
— Да, сэр.
— Так. Затем что?
— Она привязала шлюпку к причалу и куда-то поехала, а потом, примерно через час, вернулась назад.
— Что она сделала потом?
— Села в шлюпку и поплыла к яхте.
— А затем что произошло?
— Не знаю, сэр. Я был какое-то время занят. Опустился очень густой туман. Ничего не было видно. Я хочу сказать, что мне было совершенно не видно, что происходило на воде.
— Но вы видели яхту «Жинеса»?
— Нет, сэр.
— Что вы делали?
— Был занят делами по службе.
— А когда развеялся туман?
— В тот день этого не произошло. Он держался долго.
— Но это должно было когда-то произойти? — раздраженно спросил Хастингс.
— Конечно, но он развеялся только на следующий день.
— Когда вы вновь увидели яхту Бэнкрофтов?
— Я ее больше не видел. Она исчезла.
— Вы ее больше не видели?
— Нет, почему, но… Это произошло на следующий день в четыре тридцать дня, когда они привезли ее обратно.
— Кого вы имеете в виду?
— Шерифа с помощниками.
— Как ее привезли?
— Она была привязана к другому судну.
— Какому?
— К катеру береговой охраны.
— Что они сделали с яхтой?