- Девочка... в лес... убежала... Ты... что... не... слышал... криков?
- Я тебя слышал! - снова рявкнул Мстивой. Кажется, Генрих его нешуточно разозлил. - Бегает он, понимаешь... топочет как лось, орет как оглашенный, за версту слышно! Какие уж тут дети!
Впрочем, через пару мгновений он резко выдохнул, успокаиваясь, и поднялся с земли, потирая ушибленные ребра и едва заметно морщась.
- Какая, кстати, девочка? - как ни в чем не бывало поинтересовался он у лежащего на земле Генриха. - Я эту деревню кругом оббежал, никаких детей не видел. Куда пошла?
- Туда... - отдышавшись, рыцарь, указал в ту сторону где он последний раз слышал детский крик.
- Подожди, - он нахмурился. - Ты точно ничего не слышал? Она кричала на пол деревни. Звала какую-то Рыжку... И силуэт мелькал... Ты же оборотень и слух у тебя куда лучше... Не мог не слышать, раз тут рядом был! - воскликнул Генрих, все более преисполняясь подозрениями.
- Слух... - поморщился Мстивой и оглянулся на темный лес. - Детей я не слышал, но ты так орал и гремел, что за тобой и королевскую армию не услышишь, не то что ребенка. И кто тебя по лесу бегать учил? Не нравится мне это... Давай, поднимайся, пошли проверим, что тут за девочки ходят, чтобы уж точно знать.
Он развернулся и бесшумно направился в сторону, указанную Генрихом, держа руку на оголовье меча и настороженно прислушиваясь.
- Подожди, - нахмурившись, произнес рыцарь. - Зимка осталась одна в деревне, а мне эта деревня что-то не слишком понравилась... Странные дела тут творятся. Мы должны помочь девочке, но и оставлять ее саму надолго не хотелось бы. Может, разделимся? Ты ведь как волк сможешь быстро все осмотреть, не грохоча и не привлекая внимания всей окрестной нечисти...
Генрих покачал головой.
- Эта девочка кричала на полдеревни, однако никто не выглянул и не хватился ее. Да и сейчас я ее не слышу. Может, тут что-то нечисто?
Мстивой остановился, не довершив шаг, и обернулся.
- Ты оставил ее одну? - резко переспросил он. - Совсем ума нет?! Она же защититься не сможет!
Глаза его сверкнули злыми, хищными, звериными огоньками и он, уже не спрашивая, сорвался с места и побежал к деревне, забыв про возможно заблудившихся девочек и Генриха, собственно.
Рыцарь устало посмотрел на звездное-звездное небо. Да, он идиот. Он редкостный тупица, даже не так... он тупой осел, не умеющий выбирать приоритеты! Начитался дурацких книжек о великих и благородных воителях прошлого, возомнил себя не иначе как святым Вечного Отца, побежал спасать непонятно кого, в то время, как никто в деревне и не почесался, и это несмотря на то что этот "ребенок" кричал на полдеревни! Оставил беззащитную девушку одну в месте, где творится демон знает что... Пусть она нечисть, но она женщина и явно не опытный боец, способный защитится от любого врага. К тому же, Генриха терзали подозрения о том, что этот браслет на запястье не просто опознавательный знак, а какой-то ограничитель или что-то вроде этого... Простые знаки не одевают с таким недовольным лицом.
- Аргх... - тихо и яростно зарычал воин. В этот момент он ненавидел себя за то, что оказался полным кретином, ненавидел эту деревню, ненавидел всю окрестную нечисть, ненавидел проклятого кузнеца за то, что показал ему его собственную тупость. А если за время его отсутствия что-то случится с беззащитной девушкой, которую ему поручили охранять... для настоящего рыцаря после такого позора существовал один-единственный выход. Зло сцепив зубы, Генрих круто развернулся и бросился вслед за кузнецом, ощущая, как стучит кровь в висках и ярость наполняет тело и душу.
Алекс вошел в деревню. Это эпохальное событие никем не отмечалось. Собаки, буде таковые имелись, тихо сидели по домам... ночные тати тоже не спешили засвидетельствовать свое почтение. Парень задумчиво шагал по дороге, с видимой беспечностью помахивая собранным букетиком и побираясь к домам все ближе.
В самой деревне было тихо и пусто. Не лаяли собаки за забором (хотя Алекс знал, что они есть - иногда гремела цепь или раздавалось глухое ворчание), не слышно было других звуков (только, правда, чьи-то торопливые шаги - да и те, судя по всему, далеко, у другого конца улицы). Каждый дом, насколько видел Алекс, был обнесен крепким высоким забором... но ворота в двух крайних домах были открыты. У третьего дома, того самого, из трубы которого шел дым, они тоже оказались приоткрыты - более того, у ворот стоял слабо различимый в темноте человек и о чем-то разговаривал с невысокой девушкой, которая, видимо, открыла ему дверь.