- Полторы тысячи навий. - словно смакуя, повторил Мстивой и глаза его сверкнули зелеными хищными огоньками. - Полторы тысячи. Вернувшиеся данаги - и хорошо, если только они. Это, между прочим, стихийное бедствие. Сейчас уже мало осталось тех, кто помнит, как уничтожать таких тварей.
- А знаешь что самое приятное в этой ситуации? В том, что это только цветочки. Ягодки будут когда эта масса придет в движение, а грибочки - когда Светлый поманит их пальчиком. Ну а пото-ом придет стадо ежиков. Точнее тех, кто дал Светлому такую силу.
- Ты считаешь, что эту силу ему еще и дали? - Мстивой не отводил взгляда от двери, за которой скрылась Зимка, словно стерег ее, но Алексу показалось, что он напрягся, словно ожидая удара. Хотя внешне он был абсолютно спокоен.
- Боюсь представить, кто на такое способен и на что тогда способны они. С чего ты взял?
- Скажем так... есть у меня подозрения, что такая сила.. Как ты сказал, вернул данагов, обратил город в, предположительно, навий... И что еще он мог наворотить. В общем, я склонен полагать... В человека такой объем силы не вместится. Очень уж масштабные деяния. Те маги, о которых я слышал и которые способны на такое... они уже не люди в общем-то. Они... так... приложение к высшим силам, имеющим свой интерес... Вообщем, это нудно и путано. Где Зима?
- Внутри. - Мстивой кивнул на дверь лавки. - Я слежу, там все в порядке.
Он замолчал, задумавшись над словами Алекса.
- Ну… что я могу сказать. Хреново. Даже больше, чем хреново. Меня больше интересует - почему эти хваленые отцы-инквизиторы сидят на месте и не замечают, что творится вокруг? Я понимаю, конечно, что своих надо покрывать, но это уже ни в какие ворота не лезет...
- Вот я и говорю! Пошли к ним! Вы можете не ходить, я схожу один!
- Нет. - отрезал Мстивой. - А если они с ним заодно? Я твои ошметки собирать по полям потом собирать не буду. Да и если они не в курсе происходящего, они в первую очередь будут думать не на Светлого - как же, он же сотни две лет как не существует! - а о нечисти, прикрывающей свои дела. Очередной виток войны в такое время мне нужен? Нет. Так что ехали в Швардсвальд - едем дальше. Чем раньше доберемся до Братства, тем лучше. Хорошо бы, конечно, весть кинуть, чтобы сбор объявили, но здешний передатчик разбит. Надеюсь только, что всех наблюдателей не перебили...
- Мда-а... В таком я давно не был... - Алекс задумчиво повел плечом и почесал затылок - Я тут подумал... А как Зима будет договариваться, если деньги у меня, в помещении и в условиях плохой освещенности мы их не слышим...
- Их не слышим, а ее - очень даже. Да и запахи никуда не делись. - кузнец вздохнул и спрыгнул с лошади. - Схожу расплачусь, постереги лошадей.
Он скрылся за дверью лавки. Через несколько минут дверь снова отворилась и на пороге появилась Зимка с матерчатой сумкой в руках и Мстивой - следом за ней. Девушка, подойдя к своей лошади, принялась распихивать еду по седельным сумкам, кузнец как ни в чем не бывало полез в седло.
- А я предлагаю скакать галопом - Алекс погладил свою лошадку по холке. - Пока они ворота не закрыли на ночь.
- Поддерживаю. - кивнул Мстивой. - Зима, давай быстрее.
- Все очень плохо? - вздохнула девушка, тоже влезая в седло.
- Да. - коротко откликнулся кузнец и, стегнув поводьями, ударил каблуками бока коня, с места посылая его в галоп.
Вечернее солнце освещало город ярко, предметы отбрасывали на серую мостовую длинные ломаные тени, которые, с учетом узнанной информации, казались все более зловещими. Стих даже ветер, весь день гоняющий по небу рваные облака - вечер обещал быть на редкость теплым. Город совсем не выглядел представляющим хоть какую-то опасность - наоборот, он был мирным, светлым и спокойным...
На полпути к воротам, на площади с памятником Мстивой замедлил ход, а там и вовсе перешел на шаг, оглядываясь по сторонам. Людей на площади было мало - только пожилая матрона медленно пересекала ее, направляясь к себе домой.
Алекс насторожился и быстро огляделся по сторонам.
- Что такое? - полюбопытствовал он - Мы опоздали?
- Нет. Езжайте вперед, я догоню. - кузнец терпеливо дождался, пока неспешная матрона скроется за дверью одного из домов, подъехал к памятнику и, спрыгнув с лошади, принялся зачем-то карабкаться на постамент.