Второе, что побудило меня действовать без промедлений, — слова того горе-комика с галстуком-бабочкой. Он сказал Ханиуэллу:
— Рэймонд, ты же придёшь сегодня вечером на Фенуэй? Все детишки мечтают на тебя посмотреть.
Почти целое лето большая часть «КоКо» и все без исключения стажёры торчат на бейсбольном стадионе Фенуэй Парк.
— Конечно, приду, — сказал Ханиуэлл, — только время напомни.
— Матч начинается ровно в семь. Ложа у нас, разумеется, есть.
В моей голове тут же выстроилась схема. На Фенуэй Парк нельзя проносить чемоданы, и значит, Ханиуэллу придётся оставить свой прекрасный ноутбук в кабинете.
Я взяла свою тарелку с гуакамоле и чипсы из тортильи с лаймом, вернулась в кабинет. Я обещала Тоби соблюдать кето-диету, но облажалась. Я не такая целеустремлённая, как мой брат. Пробую, лажаю, пробую снова. Я съела целую пачку чипсов.
Тем вечером, поскольку большинство партнёров и коллег, а также все летние стажёры ушли смотреть, как играет «Ред Сокс», я посчитала достаточно безопасным отправиться в кабинет Ханиуэлла. Коридоры Сторожевого этажа гудели от шума пылесосов. Я посмотрела направо, посмотрела налево и по внутреннему коридору двинулась в зал напротив. На пути мне не встретился никто. Лишь стены сияли космической белой эмалью. Мне вспомнилась любимая коллега по «Стоукс & Крейн», помешанная на «Звёздных войнах», и подумалось, что внутри «КоКо» похож на футуристический звездолёт.
В кабинете Рэймонда Ханиуэлла было темно и пусто. В противоположном конце зала жужжала пылесосом уборщица в наушниках, не обращая на меня внимания. Я увидела, что в нескольких кабинетах отсюда, где сидел старший помощник, горел свет, но вместе с тем услышала громкую музыку и стук клавиатуры. В общем, я решила, что мне ничего не угрожает.
Я проскользнула в офис Ханиуэлла. Подошла к его ноутбуку, стоявшему на зарядке, подключила флешку и, поскольку я знаю пароль администратора, вошла в систему. Помня слова Пита-Перезапуска о том, что на ноутбуке Ханиуэлла находятся архивы электронной почты, я провела поиск по всем файлам с расширением pst. Это, по сути, архив электронных писем, хранящихся, в случае Ханиуэлла, на локальном жёстком диске, а не на работающих серверах фирмы. И бабац! — мои поиски сразу же дали результаты. В одной папке обнаружилось несколько таких файлов больших размеров.
Щёлкнув правой кнопкой мыши, я выяснила, что общий размер всех файлов вместе составляет колоссальные триста гигабайт. Следовательно, мне представлялась возможность распаковать из архива и просмотреть шестьсот гигабайт необработанного содержимого. Что примерно эквивалентно шестистам грузовикам бумаги.
Я начала процесс копирования всего этого на свою флешку, вмещающую, по счастью, целый терабайт. Процесс был долгим, и со мной едва не случился сердечный приступ. Звуки пылесоса становились всё ближе, и я была уверена, что слышу шаги. И тем не менее этот чёртов процесс копирования тянулся и тянулся.
Осталось семь минут … осталось девять … осталось три … шум пылесоса усилился … осталось четырнадцать минут … я спряталась под стол Ханиуэлла, присела на корточки, подождала, вернулась к ноутбуку … осталась одна минута … ЗАВЕРШЕНО.
Я выдернула флешку, сунула в карман платья и закрыла корпус ноутбука. Я повернулась, чтобы уйти, и тут-то поняла, что совершила роковую ошибку.
Именно в этот момент я вспомнила, что фирма совсем недавно ввела ещё одно правило в целях безопасности: всякий раз, когда внешний жёсткий диск — например, моя флешка — подключался к ноутбуку, при следующем входе пользователя в систему всплывало окно, предупреждавшее пользователя о подключении внешнего диска. Далее пользователю нужно было подтвердить, что указанное соединение законно, нажав «ДА» в ответ на вопрос «Вы разрешили это соединение?» Так что мне следовало переопределить всплывающее окно, вновь войдя и подтвердив его законность, тем самым не дав ему всплыть, когда пользоваться ноутбуком будет уже сам Ханиуэлл.
Так что я повернулась и вновь открыла его ноутбук. Я ввела пароль администратора.