- Спасибо! - просияла Барб, но все-таки, вспомнив о манерах, принялась осторожно откусывать малюсенькими кусочками.
Альена даже уже начала терять терпение, прикидывая, а не спрятать ли остатки их сладкого пиршества с глаз долой, чтобы не отвлекали?
Но вот, наконец-то гнома насытилась (впрочем, судя по глазам, угостилась бы и еще, но человечка теперь из вредности делала вид, что не замечает жадного взгляда гномы, любовно ласкающего расставленные на столе яства).
- Ты собиралась мне рассказать о своих проблемах более подробно, - напомнила Альена, выразительно кивнув на свой не слишком презентабельно выглядевший после путешествия по чердакам наряд. - Я просто надеялась еще привести себя в порядок...
- Ах, да-да, извини, пожалуйста, Альена. Так на чем я остановилась-то? - попыталась сосредоточиться Барб, старательно отводя взгляд от стола. - А! Точно, с этой свадьбой же все связано! - страдальчески сморщилась она. - Повелитель и мой отец...
Но договорить ей не удалось, потому что раздался весьма требовательный стук в дверь...
Альена простонала, ну кто там еще так не вовремя?
Настроившаяся на откровения и продуктивную беседу с гномой, Альена была раздражена помехой, распахивая дверь. И уж совсем не ожидала увидеть Айвена, вернувшегося с подрывных дорожных работ, выглядевшего слега помятым и запыленным, будто они расстались не пару часов назад, а, как минимум, месяц. Причем весь этот месяц бедный демон не имел возможности помыться и привести свою одежду в порядок.
Пожалуй, даже после ночного путешествия по чердакам, Альена выглядела более опрятной, чем ее гость.
- Ой... - отшатнулась она от неожиданности, сильнее распахивая дверь, чем и не замедлил воспользоваться Рыжик, быстро юркнув в прихожую.
Ну не выгонять же его теперь...
Альена поморщилась:
- Ты откуда такой 'красивый'? Впрочем, потом расскажешь. У меня гости... Чай с тортиком будешь? - вспомнила она о законах гостеприимства.
- Нет, водички бы холодной, попить и умыться, - облизнул демон пересохшие губы. - Я заниматься с тобой пришел... Цай сказал...
- Проходи, - оборвала согласным кивком его объяснения человечка, закрывая дверь.
Сидевшая за столом на кухне Барб оказалась как раз напротив небольшого коридорчика, ведущего в прихожую, и со своего места отлично видела, КТО пришел к Альене и в каком виде.
Гнома застыла с надкусанным эклером в руке, судорожно моргнула, с трудом прикрыв расширившиеся от ужаса глаза, и сдавленно прошептала:
- Нашел...
Ругаться при посторонней девушке, которую вовсе не обязательно было вводить в курс их отношений с Рыжим, Альене очень не хотелось, хотя вопросов и претензий к Наследничку у нее накопилось предостаточно. Человечка только еще не определилась, чего же ей хочется больше - продолжать изводить демона ехидной вежливостью, или придушить собственными руками за то, что он посмел всколыхнуть какие-то доселе неведомые ей чувства. Да ладно бы это было то прекрасное томление и ожидание чего-то взрослого и чудесного, которое все чаще стало преследовать ее, когда этот 'неправильный эльф' оказывался поблизости. Так ведь теперь к ним примешивались еще и злость из-за неприятностей, связанных с его личностью, и ревность, и обида, и желание прибить, чтобы никому не достался, и неповадно было ему впредь дарить пустые надежды.
Альена и сама понимала, как нелепы ее претензии по поводу несбыточных грез.
Но все равно упрямо считала, дескать, если бы Айвен и дальше обходил ее десятой стороной, ей бы даже и в голову не пришло мечтать о нем, а значит, в любом случае, пусть косвенно, но виноват!
А личные отношения, общение, каким бы оно не оказалось странным, все-таки сделали свое черное дело - она привязалась к нему сильнее, чем хотелось бы. И теперь вынуждена отдирать это сродство по живому. Ненавидя, и оплакивая в душе эти последние предсвадебные дни наедине с Рыжим.
И потом она потеряет его навсегда...
Альена старалась об этом даже не думать, но мысли все равно одолевали ее, жаля, как рой злющих лесных ос. Почему-то это 'навсегда' вдруг оказалось чем-то до невозможности горестным, и от этой обреченности и безысходности просто мутился рассудок. Девушка мужественно твердила себе, что это чувство утраты обязательно пройдет (ведь проходит же у всех его бывших подружек), но как же невыносимо неприятно было осознавать, что она волей-неволей, но замыкала этот многочисленный список его легких побед, и от этого чувствовала себя вываленной в грязи и опозоренной. Пусть даже самого ценного для порядочной девушки пока еще и не лишилась, но как же больно и обидно осознавать, что ее загнали в ловушку. И все равно нет никакой гарантии, что, чудом сдав экзамен, ее не вынудят потом пройти через это 'освобождение' Веника от Клятвы...