Первым сообразил Кошак (не испытывающий должного пиетета к давнему приятелю отца и деда), и показал пример, взорвав ставшую еще более гнетущей тишину одинокими аплодисментами, которые тут же перешли в бурные овации, подхваченные адептами.
Бледный, как полотно ректор, увидев, что Повелитель не собирается гневаться, и даже доволен, что официальная часть оказалась такой короткой, шумно выдохнул, наконец-то нащупал припустившееся вскачь сердце, и вытер холодный пот со лба. Повеселев, Альбрехтиус собрался дальше уже все провести по намеченному сценарию. Церемониально поклонившись, ректор подскочил к высокому гостю, расточая комплименты (не прозвучавшие в речи Цая):
- Я буду лично Вас сопровождать по территории вверенного мне учреждения. И Ваш сын и его невеста...
Тут Альбрехтиус простер руку в направлении стоявшего позади него Айвена, да так и замер, потому что Наследника уже и след простыл. Лишь только слабый треск на месте схлопнувшегося перехода телепорта, явно построенного более умелым магом, чем демоненок, сообщал о том, что Повелитель в курсе, куда подевался его единственный отпрыск...
А Повелитель вначале вопросительно посмотрел на гному, а потом, переведя взгляд на Альбрехтикуса, весьма прохладно произнес:
- Невеста? Вы явно в чем-то ошиблись, господин ректор, потому как о помолвке Айвена еще не объявляли, следовательно, у моего сына ПОКА невесты нет.
***
Очень надеясь, что ректор, как минимум, ближайшие полчаса будет сильно занят, лебезя перед Повелителем, пытаясь сгладить удручающее впечатление от приветственной речи Кошака, Айв решил, что для реабилитации в глазах своей девочки, он должен хотя бы что-то сделать в традиционной манере.
А, значит, срочно понадобятся цветы и кольцо... или наоборот...
У дверей квартиры Альены Рыжик оказался с охапкой самых разнообразных экзотичных цветочных букетов, какие только смогли отыскать и собрать дрожавшими руками перепуганные внезапным вторжением Высшего демона флористы Дома 'Эльф и Дриада'. Потому что он не помнил, какие именно цветы нравились его девочке, решил взять самые дорогие и редкие - пусть сама выберет, что ей по вкусу. Ну хоть один-то должен понравиться!
Кроме того, в левом кармане камзола у самого сердца лежала теперь заветная бархатная коробочка. В ней покоился, дожидаясь своего торжественного появления на свет, умопомрачительной красоты массивный родовой перстень с редким камнем (срочно изъятый из сокровищницы), который должен теперь не лежать и пылиться на полке, а украшать пальчик ЕГО Альены в связи с помолвкой.
Ждать, пока отец официально объявит день свадьбы (тем более, это уже простая формальность), Айв не собирался.
Главное сейчас успеть все вручить и надолго не отвлекаться на нежности, чтобы снова не потеряться во времени и вернуться в Академию до того, как состоится ненавидимый теперь уже и Рыжиком экзамен по метафизике.
Раз Алечка хочет его сдать - да пусть сдает! Что он сам себе враг, чтобы отказывать своей девочке в такой малой причуде?
Вот только и постучав, и позвонив в заветную дверь, и даже вломившись в квартиру, чтобы воочию убедиться, что обиженная Альена просто не желает его видеть и слышать, демон совершенно растерялся. Его человечки, его девочки, его Алечки, ЕГО ЕДИНСТВЕННОЙ - не оказалось дома!!!
***
Сказать, что Айвен испугался, значит, ничего не сказать. Разочарованно выдохнув, Рыжик свалил принесенные цветы копной посреди комнаты. Получился внушительный стожок, но дальнейшая судьба редких представителей флоры парня, встревоженного отсутствием Али, не интересовала. Несчастный демон, не желая мириться с действительностью, еще раз тщательно обшарил обе комнатки, кладовку, ванную, кухню... Не поленился заглянуть даже в продуктовый ларь, но в нем из-за гусиных тушек все еще не оставалось места, чтобы спрятаться. Как вообще крайне расстроенному демону пришла такая дикая мысль, что Альена может спрятаться от него в ларе - не поддается разумному объяснению, но Айвен решил исключить все варианты.
Пройдясь по маленькой гостиной, демон машинально пнул брошенные цветы, один вид которых его несказанно раздражал, а, затем, сделав легкий жест рукой, отправил бывший букет в небытие, не оставив от него и малейших следов, поскольку видеть наглядное свидетельство своих несбывшихся надежд просто не мог.