Но Князь на отдыхе скучал. Морской воздух, красное вино и утреннее солнце ему врач прописал, курить запретил, без табака старый законник извелся. Только игрой и спасал натянутые нервы.
А тут приключение, разнообразие, само пришло на стройных ногах.
— Чего ж молчишь, Володя? — подогнал поддужного Князь.
— Поможем, — проскрипел Гудвин.
— Правильно, — одобрил старик, — доброе дело на Небесах в зачет пойдет. Ступай, Вова, в гостиницу, скажи, чтоб все устроили…
— Как устроили? — хмуро уточнил Гудвин. В небольшом частном отеле свободных номеров не было, бархатный сезон в Сочи в тот год отменным получился.
— Скажи, чтоб в зале постелили, — ответил Князь. — И сумочку у Домино возьми, помоги девочке…
От последнего приказания у Гудвина невольно скривилось лицо. Он, Вова Гудвин, должен за соплюхой багаж, как вшивый фраер, таскать?!
Но, внимательно присмотревшись к хозяину, недовольство с лица убрал. «Сявка ты, Вова, — подумал про себя. — Ты еще и подумать не успел, а старый уже за тебя все обмозговал». Прихватил Вова со стула тощую девчачью сумку и поволок в отель.
Там обшмонал багаж детально, срисовал с найденного под подкладкой паспорта все до буквы и тут же по телефону вышел на человека, имевшего связи в родном городе Марты. Человек пообещал в кратчайшие сроки выяснить, что за бикса к Князю прилипла, и ответ дать.
Служба по сбору информации у воров работала не хуже почившего в бозе КГБ.
Князь привел Домино в свой двухкомнатный люкс, показал на застеленный чистым постельным бельем диван в гостиной и сказал:
— Спать здесь будешь.
Девчонка только пятки помыла и рухнула на диван как подкошенная. Лишь ресницы смежила — и засопела ровно.
Князь вышел из номера, поднялся выше, на третий этаж, до Гудвина, и, найдя того на балконе, тяжело опустился в соседнее кресло.
— Ну, и что наша девочка с собой возит? — спросил, задумчиво любуясь ночной огненной набережной.
— Трусы да майки, — хмыкнул Гудвин.
— А конкретно? — не отрывая взгляда от праздно гуляющего люда, уточнил законник.
Володя описал багаж Марты до мелочей, ни одного тюбика с засохшей помадой не пропустил.
— Небогато, — протянул Князь. — Кто такая, как думаешь?
Вова осторожно просчитал возможные ответы и выбрал наиболее предпочтительный:
— Засланная, думаю.
— Отчего же, Володенька? — Старик поменял позу, сел боком и пристально взглянул на Гудвина.
— Ну, — с междометий начал поддужный, — ни одна шалава за просто так к деловым не подойдет…
— Если только жрать нечего, — перебил Князь.
— Если только жрать нечего, — эхом повторил Гудвин.
— А она голодная была, — покачал головой старый вор, — такого не изобразишь. Сутки, а то и боле маковой росинки во рту не было. Уж я-то знаю… видел…
— Значит, грамотная подстава, — упорствовал Гудвин.
— Ты ксиву у девочки нашел? Как следует зарисовал?
— Обижаешь, Иван Платоныч. — Гудвин редко называл законника по имени-отчеству. Обычно он обращался к нему иначе — хозяином или Князем величал.
Измененное обращение старик уловил.
— Не куксись, Вова. Когда ответ придет?
— Сказали — скоро.
— Ну, вот и подождем маленько. Посмотрим, чья девочка? Иногда полезно бывает…
Первый, предварительный ответ на запрос Гудвина пришел уже на следующий день, к вечеру. Марта Игоревна Потапова в связях с деловыми людьми своего города не замечена. Недоучившаяся студентка медицинского колледжа и голь перекатная была Марта Игоревна. Даже в приличных шалавах не числилась.
— Проверьте покрепче, — приказал Гудвин по телефону. За этот день Домино успела сильно его удивить, а разводить руками Вова не любил. Тем более если дело касалось насущного — баб и денег. Домино отказалась взять деньги, и это сильно насторожило помощника Князя. Если сведения верные и девчонка голь перекатная — почему лаве не взяла?!
Утром Князь показал Марте, где лежат деньги. Открыл выдвижной ящик прикроватной тумбочки и сказал — бери. Сколько нужно.
Девчонка сунула нос в тумбу, наморщила лоб, бровью дернула и тоненькими пальчиками выудила оттуда одну, верхнюю купюру в сто рублей.
Вова даже дышать забыл. «Подстава, точно подстава», — зазвенело в голове. Чтобы нищая босота от халявы отказалась?! Да не бывает такого! Все бабы одним миром мазаны…
Каждая из любовниц Гудвина только и ныла — мало, Вова, мало, давай еще. Бросая очередную пассию, Вова даже на объяснения не напрягался, переставал дарить подарки, телка сама исчезала.