Ришар Валанс зажег свет, и она прикрыла рукой глаза. Теперь уже не спрячешься в темноте.
- По-вашему, это нормально, что вы среди ночи оказываетесь в моей комнате и наливаете себе выпить? - спросил Ришар Валанс, приподнимаясь на локте.
- А по-твоему, это нормально, что ты на своем письменном столе заготовил мне смертный приговор? Что это у тебя тут? Джин?
- Да.
Лаура поморщилась.
- Сойдет, если больше ничего нет, - сказала она, наливая полный стакан.
Валанс тем временем встал, растер руками лицо и быстро надел пиджак.
- Ты уходишь?
- Нет. Одеваюсь.
- Это более осмотрительно, - заметила Лаура.
- Зачем ты пришла? Думаешь откупиться? Не выйдет.
- Ошибаешься.
- Это ты ошибаешься. Как ты сюда попала?
- Через окно, как вампир. А ты знаешь, Ришар, что вампиры могут проникнуть в спальню только в том случае, если спящий страстно желает, чтобы они туда проникли?
- У меня нет страстного желания, чтобы ты находилась в этой комнате.
- Знаю. Поэтому мне пришлось взломать дверь, как делают все. Порви свой отчет, и я уйду.
- Ты знаешь все, что там написано?
- Думаю, да. Тиберий выражался хоть и несколько выспренно, однако точно.
- Убирайся вон, Лаура.
- Похоже, ты здорово вымотался.
- Победа всегда выматывает. А теперь оставь меня.
- Это все, что ты смог сказать с тех пор, как я опять увиделась с тобой: «Оставь меня». А разве ты оставляешь меня в покое?
- Но я-то никого не убивал.
- Ты хоть сознаешь, что твой отчет вызовет во Франции политический скандал? Если я и убила Анри, какое тебе дело до этого? Твоя карьера, наверно, поважнее.
- Ты хочешь, чтобы я своим молчанием покрыл убийцу?
- Почему бы и нет?
- А что, по-твоему, должно заставить меня согласиться?
- Склонность к красивым жестам, душевное благородство, воспоминания о прошлом. Все вместе.
- Хватит пить, Лаура.
- Не волнуйся, я предупрежу тебя, когда почувствую, что пьяна. Ты уничтожишь отчет?
- Нет. Но твой приход поможет мне дополнить его. Итак, у тебя связи в римском преступном мире? Ты возишь контрабанду?
- Вовсе нет. Это мой чемодан возит контрабанду. Когда я приезжаю в Рим, чемодан пуст. Когда уезжаю, он набит всякой дребеденью. Что я могу сделать? Этот чемодан живет своей собственной, чемоданной жизнью. Если ему нравится таскать туда-сюда кучу барахла, это его личное дело, я не собираюсь вмешиваться. Нельзя же бросать чемодан за то, что время от времени он ведет себя независимо. Он вроде ребенка, который постоянно убегает из дому: к его выходкам остается только привыкнуть. Но как бы там ни было, я уверена, что с любым другим чемоданом начнется то же самое. Знаешь, позавчера это произошло с моей сумочкой, видно, она подхватила инфекцию. На пути туда была легкая, на обратном пути стала тяжелая. Давай, Ришар, делай пометки в блокноте, массу коротеньких пометочек. Они просто чудо, эти пометки, одна дополняет другую: Лаура Валюбер то, Лаура Валюбер это, Лаура Валюбер прячет свою дочь в крысиной норе, Лаура Валюбер чемоданами возит контрабанду и в довершение всего пьет джин в комнате своего мучителя и экс-любовника, куда она проникла, взломав дверь. Запиши все это, милый, из этого получится великолепный отчет. Нет, в самом деле великолепный.
- Что в этом чемодане?
- А ты у него спроси, Ришар, ведь это факт его личной жизни. Думаю, он подбирает все, что ему попадется. У нас такие чемоданы, каких мы заслуживаем. Отметь это в своем блокноте.
- Сколько времени это продолжается?
- С тех пор, как он достиг половой зрелости. У чемоданов она обычно наступает в очень юном возрасте. У моего наступила по меньшей мере двадцать три года назад. Так что мой чемодан уже старый развратник.
- Это приносит доход?
- Да, и неплохой. Его хватало на содержание Габриэллы.
- И ты не стыдишься этого?
- А ты этого стыдишься?
Валанс не ответил и бегло записал что-то в блокноте.
- Пиши старательнее, - посоветовала Лаура. - Главное в жизни - быть старательным.
- Как епископ узнал об этом?
- Однажды он провожал меня на поезд и чемодан раскрылся у него на глазах. Наверно, был потрясен видом епископского облачения. В тот день Лоренцо почему-то надел нагрудный крест. В общем, чемодан вдруг упал и вывалил наружу все свои потроха, зрелище, скажу я тебе, было не из приятных, мне стало стыдно за него.
- Ты рылась в письменном столе мужа и нашла там отчеты Мартеле?
- Да, Ришар.
- Когда ты последний раз была в Риме, то заметила, что за тобой следят?
- Да, Ришар.
- И тем не менее отправилась на встречу с Колорадским Жуком и его шайкой?
- Я заметила Мартеле только на следующее утро, когда пошла к Габриэлле.
- О чем ты подумала, когда обнаружила эти отчеты? О чем ты подумала, когда узнала, что Анри собирается в Рим?
- Подумала, что я здорово влипла, а Анри здорово не повезло.
- В субботу ты перебралась в загородный дом, от которого рукой подать до аэропорта.
- Этот дом такой умиротворяющий.
- Ты запрограммировала лампы, чтобы они зажглись в нужное время, и около шести вечера вышла из дому. Вернулась поздним утром, легла в постель и позвонила привратнице, чтобы она принесла тебе завтрак. Это называется сфабриковать себе фальшивое алиби.
- Просто «сфабриковать алиби», дорогой. Правосудие такого не прощает.
- Затем ты вернулась в Рим. Там ты бесстрашно опознала тело, предупредила твоих дорогих друзей, чтобы они вели себя спокойно, и стала ждать, когда произойдет чудо: в расследование вмешается правительство и дело положат в долгий ящик.
- Как тебе угодно, мой милый. Напиши, что тебе сердце подскажет, можешь написать и это, если тебе так хочется.
- Ты в стельку пьяная, Лаура.
- Пока еще нет. Я же тебе сказала: когда это случится, я тебя предупрежу. Ты слишком торопишься, нельзя опьянеть так быстро, особенно если человек может выпить столько, сколько я.
- Ладно, - сказал Валанс, закрывая блокнот. - Думаю, теперь у нас есть все, что нам нужно.
- Неправда, не хватает еще моей головы в корзине.
- Смертную казнь отменили. Ты прекрасно это знаешь.
- Ах, до чего мне нравится, когда ты так говоришь, Ришар. Ты настрочил все эти бумаги про меня? В последние дни ты потратил на меня много времени. Я очень тронута. Ты собрал замечательное досье. А теперь отдай его мне.
- Перестань, Лаура.
- Кое о чем ты меня еще не спросил. Я имею в виду цикуту.
- И что?
- Когда я успела приготовить яд? Где? Каким образом? А ведь это существенно. Все, что связано с цикутой, ты оставил без внимания.
Валанс с недовольным видом снова открыл свою папку:
- А в каком смысле это важно?
- Все детали имеют значение, Ришар. Ты должен создать для обвинения прочную доказательную базу.
- Отлично. Так где же ты взяла цикуту?
- В цветочном магазине, полагаю. Ведь она не растет ни в Париже, ни возле моего загородного дома. Вообще-то я никогда в жизни не видела цикуты. Это растение из семейства зонтичных, вот все, что я о ней знаю.
Валанс пожал плечами:
- Где ты приготовила яд?
- В туалете самолета, на маленькой электрической плитке.
- Где ты приготовила яд, Лаура? Дома?
- Нет, пока стояла в очереди в аэропорту. Я попросила у стюардессы мисочку и пестик. Это нетрудно достать.
- Ты хочешь вывести меня из равновесия, Лаура?
- Да нет же, я мучительно стараюсь тебе помочь. Я напрягаюсь изо всех сил, соображая, где я могла бы достать эту чертову цикуту и приготовить из нее яд. К несчастью, я не уверена в том, что сумею отличить цикуту от кервеля. Может быть, у Анри сделалось несварение от кервеля, и он от этого умер?
- Ну, сейчас-то ты точно пьяная, - сказал Ришар и с силой захлопнул папку.
- Сейчас - да, вполне возможно. Но это не отменяет того досадного обстоятельства, что ты ни черта не знаешь о цикуте, верно?
- Нет.
Лаура встала и взяла в руки папку. Она перелистала бумаги каким-то неуверенным движением, придерживая рукой волосы, падавшие ей на лицо. Затем со вздохом раскрыла ладони, и документы из папки разлетелись по полу.