- Верно, - сказал Тиберий. - А как можно установить личность человека по правой руке?
- Вариантов решения не так уж и много, Тиберий. А в интересующем тебя случае - всего один, поэтому я и нашел его, ведь я не имею привычки думать. Если ты нальешь мне на спину масла, я расскажу тебе о незначительном событии, которое недавно имело место в квартире умученной Святой Совести.
- Что это за мерзость, которую ты называешь маслом?
- Сам только что изобрел. Не отвлекайся. Втирай. Наш друг епископ Лоренцо поддерживает скандальную связь со Святой Совестью Неодолимого Зова Плоти. Узнав подробности ее ужасной кончины, он с величайшим смущением вспоминает об игривых записочках, которые во множестве ей посылал. Испытывая вполне понятное беспокойство, наш Лоренцо спешит к ней домой, пока полиция не завладела этими милыми пустячками, которые в будущем могут стоить ему кардинальской шапки. Он облачается в старый костюм, сохранившийся у него с молодости - отсюда его старомодный вид, подмеченный добряком-соседом, нацепляет на нос очки - его ведь очень редко можно увидеть в очках, разве только за чтением древних Евангелий, и, моля небо о помощи, срывает с дверей печати. Но сегодня небо не желает помогать Лоренцо: его поиски прерваны появлением глупого и беззлобного соседа. Он в два счета отделывается от этого законопослушного гражданина, однако гражданин желает на прощание пожать ему руку. Вы оба не хуже меня знаете, что Лоренцо никогда не снимает аметистовый перстень, который носит на безымянном пальце правой руки. За долгие годы перстень буквально врезался в палец, и теперь Лоренцо даже не пытается его снять. Если он подаст руку с этим перстнем, в нем сразу же узнают епископа - как если бы у него из кармана торчал епископский посох. Секунду поколебавшись (ведь он не предвидел этого осложнения), Лоренцо протягивает соседу левую руку. Затем он уходит, а мы так и не знаем, унес он с собой эти письма или нет. Зато можно быть уверенным: если их найдет полиция, мы здорово повеселимся.
- Потрясающе, - пробормотал Тиберий, - просто потрясающе.
Он перестал растирать Нерона, отошел в сторону и, не присаживаясь, несколько минут размышлял.
- То, что у монсиньора была связь со Святой Совестью, это только твое предположение?
- Это единственная часть головоломки, которую я придумал. За остальное я ручаюсь.
- Ты гений, Друз Нерон, - сказал Тиберий, беря пиджак. - До скорого, друзья.
- Опять ушел? Зачем? - удивился Клавдий.
- Если хочешь знать мое мнение, он пошел купаться в сиянии голубых глаз, - сказал Нерон. - И неизвестно, сколько это продлится. Остается только продолжить танец ленивого ужа.
XXVIII
Войдя в отель, где жил Валанс, Тиберий еще раз попытался отчистить руки от несмываемого и откровенно вонючего жира, изготовленного Нероном. И опять у него ничего не вышло. Он скомкал платок, засунул его в карман и постучал в дверь. Валанса он застал врасплох: тот лежал на кровати, но не спал и явно не был занят размышлениями. Он был в костюме, но без туфель и носков - Тиберий обратил на это внимание потому, что часто пробовал такую контрастную форму одежды на себе.
- Ты что, намерен развалиться на ковре и следить за мной, пока я отдыхаю? - спросил Валанс, вставая с кровати.
- У Нерона только что было озарение насчет Святой Совести. Я расскажу вам об этом и сразу уйду.
Валанс снова растянулся на кровати, подложил руки под голову и стал слушать.
- Клавдий говорит, что это просто смешно, а по-моему, это грандиозно, - сказал в завершение Тиберий.
- Да, у него все четко продумано.
- Нерон не думает.
- Но мне не верится, чтобы епископ мог пойти на такой риск - писать любовные записки. Нет, тут что-то другое. Но в данный момент я не имею представления, что именно.
- А вы с самого утра ни о чем не имеете представления. Для меня такое состояние - норма, но у вас оно должно вызывать беспокойство. Или нет?
Валанс поморщился:
- Не знаю, Тиберий.
- Когда вы смотрите на этот потолок, что вы там видите?
- Содержимое моей головы.
- И как оно выглядит?
- Сплошной туман. Недавно мне звонил Руджери. Они нашли в квартире Святой Совести свеженькие отпечатки, которые принадлежат мужчине. Идентифицировать их не удалось, но их явно оставил утренний гость. Помимо этого в квартире пока не обнаружили ничего интересного, если не считать дневниковых записей весьма целомудренного свойства. Ни о чем важном в них не упоминается. Может быть, стоит рассказать Руджери о гипотезе вашего друга Нерона? Теперь, когда есть отпечатки, ее нетрудно будет проверить.
- Нет, не стоит. Возможно, поступок монсиньора вызван какими-то вескими причинами, о которых неприятно сообщать полицейским, - а ведь мы даже не знаем, относится это к делу или нет.
- Тогда подождем. Завтра я иду к епископу. А ты сиди спокойно, это главное, что от тебя требуется.
- Что насчет Лауры?
- Мне достаточно слегка подтолкнуть ее, и она свалится…
- Поберегите силы, месье Валанс.
Валанс мигнул в ответ, и Тиберий вышел, хлопнув дверью.
XXIX
После первого утреннего визита Валанса в Ватикан прошла ровно неделя. Он привычно поднялся по широкой каменной лестнице и, дойдя до кабинета Вителли, заметил, что дверь приоткрыта. Еще на пороге, увидев епископа, Валанс понял, что он чем-то озабочен. На столе перед ним не было книги, он не работал.
- Давайте побыстрее, - устало произнес Вителли. - Объясните, для чего вы опять пришли, а потом оставьте меня одного.
Валанс разглядывал его. На лице епископа отражалось напряженное раздумье, не допускавшее никакого вмешательства извне. Ему явно было трудно разговаривать. Валансу самому приходилось испытывать такое мучительное состояние, и всякий раз он выходил из него слегка отупевшим. Вот и Лоренцо Вителли в данный момент слегка отупел.
- Руджери наверняка рассказал вам, что вчера кто-то проник в квартиру Марии Верди. И наверняка описал вам этого посетителя.
- Да.
- Как вы думаете, что могла прятать у себя Мария Верди?
Вителли воздел руки и уронил их на письменный стол.
- Женщины… - только и сказал он.
Валанс сделал короткую паузу:
- Нерон думает, что это вы обыскали квартиру.
- Вы обращаете внимание на болтовню Нерона?
- Временами - да.
- Почему он решил, что это был я?
- У вас на правой руке перстень. Поэтому вам пришлось подать соседу левую руку.
- Зачем мне обыскивать ее квартиру?
- Предположения могут быть разные.
- Не смущайтесь, я прекрасно понимаю, какие предположения могут быть у Нерона. А что думает Руджери об этой оригинальной реконструкции событий?
- Руджери еще не в курсе. Зато у него есть отпечатки пальцев, которые оставил взломщик.
- Понимаю, - медленно произнес епископ.
Он встал, заложил руки за пояс сутаны и прошелся по комнате.
- Трудно будет найти надежного преемника Марии Верди. Нам пришлось на время закрыть библиотеку, а читатели не захотят долго ждать. Я не уверен, что референт Прицци - это тот, кто нам нужен…
Теперь он стоял спиной к Валансу и разглядывал в окно сады Ватикана.
- А может быть, референт Фонтанелли больше подходит для этой должности? Не знаю. У меня есть сомнения.
- Это вы приходили в квартиру Марии Верди, монсиньор?
- Конечно. Это был я.
- Наверно, искали там что-то очень важное? Что именно?
- То, что было мне нужно.
- Вам лично?
Епископ не ответил.
- Напоминаю вам, монсиньор, у Руджери есть отпечатки пальцев. Мне остается лишь подсказать ему имя, которого он пока не знает. Думаю, он отнесется к вам с меньшим почтением, чем я.
- Не сказал бы, что вы ко мне очень почтительны.
- То, что вы искали, связано с вашей частной жизнью?
В огромном кабинете было тихо, и Валанс начал терять терпение: это была какая-то упрямая тишина.
- Вы можете идти, - спокойно произнес Вителли. - Потому что на этот вопрос я вам никогда не отвечу.