Шелонин Олег & Баженов Виктор
Дело 'Тридевятый синдикат'
Олег Шелонин, Виктор Баженов
Дело "Тридевятый синдикат"
Кто может устоять против "папы", рвущегося спасти свою нареченную Марью-искусницу? Разве что сам дьявол, мечтающий отомстить Илье, сиречь "папе", за развал ада, в котором он небезосновательно обвиняет бравого капитана. Дастся ли ему это? Ведь за спиной Иванова Ильи Алексеевича лихая команда, объединившая под своими знаменами все чистые и нечистые силы государства тридевятого.
ПРОЛОГ
Илья затаив дыхание следил за мерно шевелящимися усами монстра. Кажется, засыпает. Юный воин тихонько приподнял полог палатки, где таился в засаде, и бесшумно скользнул в траву. Нет, чудовище слишком далеко. Мечом не достать. Илья покосился на лопнувшую тетиву лука, тяжело вздохнул и сурово нахмурил брови. Истинный воин одолеет ворога и голыми руками, а в его мощной длани настоящий самурайский меч. Неравный бой. Достойно ли это витязя? Колебался юный воин недолго. Откинув катану в сторону, он взмыл в воздух.
- Йа-а-а-а!!! - завопил витязь, хватая чудовище за хвост.
- Мяу!!! - завопило чудовище и бросилось наутек.
Прыжок витязя, выползшего из-под трона, на котором восседала его мать, стал неожиданностью не только для монстра, но и для многочисленных нянек, мамок и облаченных в кольчуги ратников, отвечавших за безопасность наследника престола.
- Илья Иванович!
- Батюшка!
- Брось кису, поцарапает!
Илья Иванович, словно на санях, скользил на пузе по персидскому ковру, не выпуская из рук хвост страшного зверя по имени "кот". "Чудовище", истошно вопя, носилось по залу в поисках выхода. Проезжая в очередной раз мимо брошенного "самурайского" меча, витязь решил закончить битву одним ударом и на полном скаку подхватил свое грозное оружие. "Чудовище", дернув освободившимся хвостом, взметнулось по портьере вверх и застыло на карнизе, выгнув спину дугой. Шерсть на загривке стояла дыбом. Однако это не остановило витязя. Размахивая своей деревянной сабелькой, он смело ринулся на штурм, но был пойман смеющейся Василисой.
- Воин растет. - Царица прижала к груди отбрыкивающегося сына. "Воин" надулся и удвоил усилия в попытке вырваться из материнского плена. Телячьи нежности он не любил. Силу от отца Илюшенька унаследовал богатырскую, рос как на дрожжах. И всего-то малышу год с небольшим, а вот поди ж ты... Василиса с трудом удерживала рвущегося на свободу отпрыска.
- Полно воевать, Илья Иванович, - ласково увещевала его царица. Видишь, враг посрамлен и обращен в бегство. Все! Конец баталии. Царевич кушать хочет.
- Касу! - подтвердил царевич. - С моочком, були...
Это был его любимый завтрак - гречневая каша со сливками да с медовыми пряниками.
Няньки приняли из рук царицы навоевавшегося "витязя" и повели в трапезную. Следом двинулась, гремя бердышами, охрана - десяток отборных воинов дружины Никиты Авдеевича.
"Куда это наш царь-батюшка с утра пораньше запропастился? Все молчат. Как язык проглотили. Что-то Ванечка мой последнее время все больше уставать стал от дел... гм-м-м... государственных". Рука Василисы потянулась к колокольчику, но на полдороге остановилась. "Сама разыщу", - решила она, соскальзывая с трона. Нужды в этом, разумеется, не было, но Василисе очень хотелось еще раз полюбоваться роскошными залами восстановленного из руин замка Кощея. По дороге, как всегда, она остановилась перед огромным, в полстены зеркалом дорогого венецианского стекла и принялась прихорашиваться, вертясь как девчонка. Материнство практически не изменило внешности юной красавицы. Тот же стройный стан, лебединая шея, маленький изящный носик с небольшой горбинкой на румяном личике, пушистые золотые волосы, перетянутые алой лентой на затылке. Нет, пожалуй, даже еще краше стала. Некогда уверенный, властный взгляд хозяйки посада приобрел глубину и мягкость, которых раньше за ней не замечалось. Это и понятно. С тех пор как бразды правления перешли к Ивану, ею владела одна лишь любовь. К первенцу и к своему большому, непутевому, доброму и такому дорогому мужу.
- Свет мой зеркальце, скажи да всю правду доложи. Я ль на свете всех милее? Всех румяней и белее?
Зеркало хранило молчание. Василиса Прекрасная вздохнула. Она до сих пор сожалела о Кощеевом трюмо, удравшем за кордон в поисках более цивилизованных работодателей. Царица скорчила рожицу своему отражению и тут же испуганно оглянулась: не подсматривает ли кто? Тронный зал был пуст. Облегченно вздохнув, Василиса сделала строгое лицо и величаво двинулась на поиски своего венценосного супруга, который решал в тот момент дела важные, государственные.
* * *
- Значит, говоришь, пожуешь ее и никакого запаха? - Иван недоверчиво смотрел на охапку мяты, торжественно выложенную перед ним Никитой Авдеевичем.
- Соловей клянется - никакого.
- Спытаем.
Иван легонько стукнул по выпуклому камню в стене с нарисованным на нем красным кружочком. Стена содрогнулась. Откинулся каменный блок и застыл в горизонтальном положении, повиснув на цепях.
- Техника, - уважительно поднял брови воевода. - Молодец Яга. Полезная штука это ее блюдечко.
Иван благодушно кивнул:
- Федька! Ты что, заснул там?
Высунувшаяся из отверстия лохматая голова Федьки начала оправдываться:
- Дык не успеваем мы, царь-батюшка! Уж больно вы часто на кнопочку давить изволите.
- Чего по одной-то носите? Приволокли бы штуки четыре сразу, и все дела.
- Сами ж приказали, чтоб образцы холодненькие были, запотевшие. Только-только из погреба... О! Несет! Митька, бегом! Царя-батюшку ждать заставляешь!
Голова Федьки исчезла из проема "автомата", вместо нее появилась чья-то рука - то ли Федьки, то ли Митьки - и шлепнула на плиту, как на поднос, пузатую литровую бутылку с привязанным к горлышку свитком. Она была действительно запотевшая.
- Добро, - тяжело вздохнул царское величество.
Панель с визгом и скрежетом поползла вверх. Уже изрядно взмыленный Федька крутил рукоять барабана с намотанной на нее цепью. Митьки видно не было. Он, подхватив на ходу плетеную корзину, галопом несся в погреб выполнять царский заказ. Никита Авдеевич отцепил грамотку, сколупнул ногтем сургуч и одним ударом ладони по днищу бутылки вышиб пробку из горлышка.