— Врача! — скомандовал Разумный. — Вызывайте «скорую»!
Через несколько минут пострадавший был доставлен в ТашМИ. Он по-прежнему не приходил в сознание. По найденным при нем документам удалось установить личность. Это был водитель такси Гурген Амбарцумян.
Лучше всего Булатову работалось по ночам. Он знал это и намеренно оставлял самые сложные дела на вечер, когда схлынет суета трудового дня, в опустевших коридорах воцарится тишина и после короткого отдыха мысль начнет работать четко, без сбоев.
Но сегодня что-то мешало ему, не давало сосредоточиться. Булатов досадливо поморщился. Скрупулезно требовательный к себе, он не терпел небрежности у других. А здесь она была налицо: халатная небрежность, едва не приведшая к гибели человека. И это — в случае, если врачам удастся его спасти. А если нет?
Булатов резким движением руки отодвинул в сторону бумаги. Ну как же можно было осмотреть машину и не догадаться заглянуть в багажник? Потерять столько драгоценного времени?! Чем быстрее пришел бы в сознание Амбарцумян, тем раньше удалось бы получить сведения о преступниках. Сведения, без которых практически розыск топчется на месте.
Булатов взглянул на часы и покачал головой: четвертый час, скоро начнет светать. Так поздно он давненько не засиживался. Пожалуй, надо отправляться домой.
Он протянул руку, чтобы убрать в сейф бумаги, но раздумал и крепко стиснул пальцами подбородок. Что-то удерживало его на месте. Что — он и сам не смог бы объяснить. Какая-то подспудная, не оформившаяся мысль, предчувствие, интуитивное ожидание чего-то… Булатов зажмурился и саркастически усмехнулся. Чуть ли не мистика…
На столе резко и требовательно зазвонил телефон. Булатов встрепенулся и рывком снял трубку.
— Слушаю!
— Поздно сидишь, начальник. — голос звучал глухо, невнятно. — Дел много, а?
— Слушаю, — уже спокойнее повторил Булатов.
— Ну, слушай, слушай, — на том конце провода помолчали. — Считай, пофартило тебе, начальник.
— Вы о чем?
— О том же, о чем и ты.
— Говорите яснее.
— Погоди спешить, начальник. Ты меня не знаешь, зато я о тебе наслышан. Хочешь, скажу, об чем сейчас маракуешь? Об налетчиках, которые таксистов гробают. Угадал?
— К делу, — отрывисто бросил в трубку Булатов. С неизвестно откуда пришедшей уверенностью он понял, что сейчас будет сказано главное. И это главное будет правдой.
— Спешишь? — в трубке хрипло прокашлялись. — Правильно делаешь, начальник. Поспешишь, всю шайку-лейку возьмешь.
Торопись до свету. Сегодня они когти рвать будут. Не поспеешь, — слиняют. Слышал?
— Да. — Булатов плотно прижал к уху трубку, ловил каждое слово.
— Ну, запоминай, коли так. Рисовая улица, в сторону Болгарских огородов первый проулок направо. Третий дом от угла. Усек? Не ошибешься. Два окна в проулок. Там все трое и Нюська с ними. Поостерегись, шпалеры у них. А за главного бандеровец у них. Зверь лютый. Нюську у меня отбил, сука. А она, стерва, и рада… Все, начальник. Действуй, не ошибешься.
В трубке щелкнуло, и пошли короткие гудки отбоя. Булатов опустил трубку на стол рядом с аппаратом и позвонил по внутреннему телефону.
— Дежурный Войтенко слушает!
— Выясните, с кем соединен мой телефон, товарищ Войтенко.
— Слушаюсь.
Не отнимая от уха трубки внутреннего телефона, Булатов облокотился о стол и закрыл глаза. Со стороны могло показаться, что он задремал. На самом же деле Булатов лихорадочно прикидывал в уме все «за» и «против». Провокация? Зачем? Отвлекающий маневр? Допустим. От чего отвлекают? От очередного грабежа? Какой смысл? Непонятно.
— Борис Ильич? — отвлек его от мыслей голос дежурного.
— Да.
— Ваш аппарат соединен с телефоном базы райпромторга.
— Где расположена база?
— На Куйлюке, Борис Ильич. Улица Рисовая, 72.
— Ясно. Номер телефона записали?
— Записал.
— Диктуйте.
Телефон базы откликнулся тотчас же.
— Охранник Гаипов слушает.
— Начальник уголовного розыска полковник Булатов. Как у вас дела?
— Нормально, товарищ полковник. Все спокойно.
— Кто только что звонил с вашего телефона?
— Кто звонил? — охранник явно тянул время, соображая, что ответить. Решился. — Тип какой-то заходил. Сказал, срочно позвонить надо. Ну я…
— Один? — перебил Булатов.
— Что один? — переспросил охранник.
— Заходил один, спрашиваю!