— Сможешь сказать какой рост был у убийцы? — уточнил Ромас.
— Ты же знаешь, что для этого необходимо знать точные условия, — покачал головой Вадос. — Место, где все произошло, и предмет, которым это было сделано. Условно ваш убийца может быть ниже на голову Кевина, но при этом находиться на лестничной ступеньке, или же ростом быть с Кевина, но при этом удар мог быть нанесен коротким либо длинным предметом. А не зная ни того, ни другого очень сложно сделать однозначный вывод.
— Но хоть что-то ты можешь сказать? — раздосадованно спросил сыскарь.
— Могу. Он никак не мог быть выше жертвы. И смерть наступила мгновенно. Тут уже стечение места удара и силы, с которой он был нанесен. Скорее всего в состоянии гнева. Или же это был довольно тяжелый предмет. В ране нет каких-либо частиц, а значит это определенно было не стекло и не дерево. Судя по трупным пятнам, поместили его в чемодан сразу после смерти.
— А что по общему состоянию?
— В целом это был молодой, здоровый мужчина, в полном расцвете сил. Не злоупотреблял ни горячительными напитками, ни дурманящими голову веществами. Поддерживал хорошую физическую форму. Но на руке есть небольшие очень старые остаточные шрамы.
— Шрамы? Какого рода?
— Я бы сделал предположение, что у него лет двадцать назад длительное время делали заборы крови. В то время как раз гуляла по Моранской части пурпурная лихорадка, и значит скорее всего у вашей жертвы имеется или имелся кровный родственник, ею болевший.
— То есть должен быть брат или сестра, — задумчиво потер подбородок сыскарь. — Спасибо, Вадос. Значит нам следует наведаться в архив и поискать информацию о родственниках господина Мириса. Отчет еще не готов?
— У меня, в отличие от некоторых, не имеется очаровательной помощницы, чтобы делать несколько дел одновременно, — усмехнулся посмертный лекарь. — Отправлю отчет как только оформлю.
— В таком случае не будем тебя отвлекать.
Вернувшись в управу Ромас сделал запрос документов из архива и мы остаток дня провели копаясь в родословных жителей Моранской части. И в итоге нам удалось найти нужного Кевина, и действительно согласно документам у него имеется брат, на три года старше его самого. Выходила я из управы уставшей и в сомнениях касательно осведомленности Ромаса о содержимом моего письма.
— Мира, светлого вечера! Счастлив видеть вас! — недалеко от входа в управу стоял улыбающийся Шон Ивье.
— Шон, и вам светлого вечера. Вы что-то хотели? — поздоровалась в ответ.
— Да, хотел. Вот, это вам, — и мне в руки был протянут небольшой букет нежно-голубых незабудок. — А еще я хотел бы пригласить вас на небольшую прогулку, если позволите.
— Вы считаете это уместно? — с сомнением взглянула на молодого человека.
— Отчего нет? Это же всего лишь прогулка, — он беззаботно пожал плечами. — Возможно, еще чашечка кофия или чаю, если позволите. Или мне нужно спросить для этого разрешение у сыскаря, с которым вы приходили?
— Нет, не надо ни у кого ничего спрашивать, — я мигом представила лицо Ромаса, если к нему подойдет Шон с таким вопросом, — ладно, давайте прогуляемся. Только пойдемте отсюда скорее.
— Вот и замечательно, именно такого ответа я и ожидал, — улыбнулся Шон. — Предлагаю перейти на менее официальное общение, если позволишь. И как насчет того, чтобы рассказть что-то о себе?
— И что же тебе интересно? — я не протестовала против отбрасывания лишних церемоний.
— Например, как ты оказалась на службе в городской управе?
— Так сложились обстоятельства, и этот вариант показался мне гораздо привлекательнее многих других, — пожала плечами.
— Ну что же, весьма смелый выбор для девушки, достойно уважения.
— А как ты выбрал изучение права? Тебе это действительно нравится?
— В целом да. Мне нравится понимать и четко знать, что можно делать, а что нельзя. И какие последствия может повлечь за собой каждый поступок, иногда казалось бы вполне безобидный. И также узнавать, как поступают люди в различных ситуациях и помогать им с ними справляться. Ведь закон это набор слов, а от его трактовки зависит очень многое.
— Очень интересное мнение. Но мне кажется все-таки не обязательно изучать право, чтобы понимать, как можно поступать, а как нет.
— Да? И как в таком случае ты это определишь? — заинтересованно взглянул на меня Шон.
— Очень просто, — вопрос не вызвал во мне сомнений, — когда моя совесть молчит и легко на душе, значит я все делаю правильно.