– Кстати о ней. Если не найдёшь себе презентабельное сопровождение, постарайся хотя бы не… – наверное, сейчас Брюс очень красноречиво смотрел на Джейсона.
– Да-да, – перебил его Дик. – Как и всегда, не показывать прессе и публике, что наследник-ловелас ловит не только юбки, чтобы акции не упали в цене из-за консервативных взглядов некоторых инвесторов. А теперь я сплю, – что уж таить, Брюс прекрасно знал о бисексуальности своего сына, странно если бы не, а Дик иногда любил позлить отца, отпуская тончайшие намёки при посторонних. Посторонние, не зная контекста, ничего не подозревали, но Брюс каждый раз зло сверкал глазами. Забавно так.
Послышался еле слышный смешок, а потом шаги к выходу и хлопок двери. Дик, наконец, позволил себе расслабиться и перестать прижимать Джейсона к постели.
– Это был твой папа-миллиардер Брюс Уэйн? – спросил тот, явно и так зная ответ.
– Ага.
– И часто он так… заходит в гости?
– Систематически. Любит всем напоминать о своём существовании и держать руку на пульсе.
– Мне уже стоит бежать и скрываться от элитных наёмников, стоящих бешенных денег, за порчу идеального, невинного мальчика, борющегося за права всех обделённых? – Джейсон явно смеялся.
– Не думал, что ты настолько наивен, раз полагаешь, что ты у меня первый. Или первый, кого Брюс обнаружил в моей постели. И я всё ещё сплю.
– Я и не сомневался в уровне вашей порядочности, офицер, – Джейсон навалился сверху, вжимаясь носом между лопаток.
– Хэй! Что за предъявы?! – Дик даже подумывал обидеться. Да он в жизни ни разу не поступил не по совести!
– Обыкновенные. Кто-то взятки берёт и крышует банды, а кто-то невинная овечка на работе, но спит со всякими странными типами без разбору, возможно даже назло папочке, – Джейсон фыркнул прямо ему в кожу и завозился, устраиваясь поудобнее.
– Да пошёл ты, – отмахнулся Дик, даже не собираясь шевелиться. Можно было, конечно, сбросить этого наглеца с себя или даже врезать, но утренний сон – это слишком святое, чтобы жертвовать им ради таких придурков. – Раз уж настолько проснулся, что размахиваешь пушкой, сделай блинчиков, а?
– Не оборзел ли ты, часом?
– Оплачу сексом.
– А вот и взятки пошли, – Джейсон рассмеялся и, кажется, был вполне заинтересован предложением, раз переместил свою руку ему на задницу. – Хотя кто это кому что оплачивает, щенячьи глазки.
– Потом, Джейсон, потом оплачу, после завтрака. И после того, как я высплюсь. Отвали.
– Вот уж точно богатенький сыночек, считающий, что ему все должны… Ауч! – Дик всё же переборол свою сонливость и со всей силы пихнул локтём Джейсона под рёбра. И да, он не сдерживался, но в свою защиту мог бы сказать, что из-за неудобной позы и положения вряд ли получилось нанести серьёзный удар. – Офицер, это превышение должностных полномочий и неоправданное насилие!
– Да пошёл ты, – ещё раз повторил Дик. – Завтрак хочу. И я детектив.
Не отлепляя от лица вежливой и опостылевшей улыбки, Дик обменялся любезностями с комиссаром полиции. Как мило: на работе этот напыщенный и зажравшийся коррумпированный индюк чуть ли не демонстративно нос воротил от детектива Грейсона в своём штате, а вот тут, когда Дик не рядовой коп, а наследник миллиардера, так приторный такой, милый. Тьфу!
Накрахмаленный воротничок дорогущей рубашки неприятно натирал шею и практически душил. Или это галстук-бабочка душил? В любом случае, Дик терпеть не мог все эти костюмы и фраки, в них он чувствовал себя каким-то пингвином в зоопарке. И как в одном мультике: «улыбаемся и машем, улыбаемся и машем». Чёрт бы побрал Брюса с его этими «благотворительными выгулами» и необходимостью носить неудобные шмотки и неудобную вежливость для тех, кто её мало заслуживает.
– В чём я в очередной раз так провинился перед тобой, что ты приговорил меня к этому? – тихо и всё с той же улыбкой (чтобы ничего не заподозрили всякие журналюги) спросил Дик, когда главный виновник сей пытки соизволил подойти к своему сыну.
– Не преувеличивай. Это всего лишь фуршет. Фуршет, на котором ты сможешь, наконец, что-то поесть кроме своих хлопьев или фастфуда.
– Теперь ты не преувеличивай. Я ем не только хлопья и фастфуд, – фыркнул Дик, но не стал отрицать, что закуски, и правда, отменные. Ну, некоторые из них. Он при всём своём воспитании в доме Уэйна не мог понять прелести всякой фуагры или устриц. Гадость же. А вот маленькие сэндвичи очень даже ничего. Ещё бы они были не маленькие, а побольше… Приходилось сразу по пятку каждого вида с подносов утаскивать под неодобрительным взглядом отца, мол, не по этикету поступаешь, надо по одному-два с каждого блюда, оттопырив мизинчик…
– Да ладно?
– Вот именно. Помнишь парня, которого ты застал у меня в постели, когда решил прийти и «пригласить» меня сюда? – Дик мог бы и не говорить об этом, но не одному же ему тут страдать. Он выдержал паузу, за которую Брюс успел скрипнуть зубами. – Он готовит просто божественные блинчики. Правда ради блинчиков обычно надо сильно постараться, потратить, порой, всю ночь, проявить изобретательность, может, даже наручники…
– Ричард.
– Кстати, его зовут Джейсон, если тебе всё ещё интересно что-нибудь связанное с моей жизнью.
– Ричард.
Дик лишь фыркнул, понимая, что этот раунд перепалки-таки выиграл. Даже не смотря на то, что «Ричард» обычно означало «заткнись». Особенно потому что означало.
– Постарайся сегодня ничего не выкинуть, мне нужна твоя поддержка, – продолжил Брюс после того, как убедился, что его суровый взгляд никак не пронимает воспитанника.
– Хэй, да когда я тебе что срывал? – Дик почти обиделся. Пусть он и не любил всю эту светскую тусовку, искал любой повод избежать подобного сборища, недовольно фыркал, но, когда всё-таки не умудрялся сбежать, то вёл себя примерно и по этикету. Ну, насколько мог, английской королевой он всё же не был.
– Тебе напомнить?
– Ох, да перестань! Это всего один раз был!
– Два.
– Один! То, когда мне было десять – не в счёт! Сам виноват. Мог бы догадаться что будет, если притащить на эти индюшачьи посиделки мальчишку, у которого единственными заботами месяц назад были полёты на трапеции. Конечно, нервы сдали, а чего ты ждал?
– Но ты забрался на люстру!
– Высота – куда более привычная обстановка, чем все эти придурки, – пожал плечами Дик, будто это само собой разумеющееся. Да так оно и есть, неужели это сложно принять? Они с Брюсом, и правда, из разных миров…
– Просто будь сегодня милым, ладно? – устало вздохнул Брюс. То ли он и правда устал от спора, то ли экономил душевные силы на что-то ещё.
– Я всегда милый! Я тут, в любом случае, самый милый! Самый милый, обаятельный и привлекательный! – Дик выдал свою фирменную улыбку и проникновенный взгляд из-под упавшей после взмаха головы чёлки. Этот жест был отрепетирован сотню раз и отточен до совершенства. Коронный номер, так сказать. Не считая «смертельного номера» на трапеции, конечно.
Брюс вот тоже не выдержал и улыбнулся. Одними уголками губ только и глазами, но для него это было то ещё проявление чувств. А ещё он ласково, как и много лет назад, потрепал сына по волосам под притворно возмущённое «Эй!» и ушёл обратно к гостям. Сам ведь вечно говорил, что надо чаще обращать внимание на «этот ужасный беспорядок на голове», а как причешешься, так сам всё портит!
Дик поискал глазами официанта с мини-сэндвичами, думая о том, насколько будет вежливо пробраться на кухню и украсть парочку до того, как их покромсают на эти мелкие кусочки.
– Этот город заслуживает большего, его жители заслуживают безопасности и спокойствия, – продолжал двигать речь Брюс. Дик слушал её в пол-уха, отец всё равно повторял примерно одно и то же на каждом таком собрании, лишь немного меняя форму, но не содержание. И Дик был рад, что Брюс разделял его мысли о том, что город необходимо очищать, что что-то вообще надо делать, но… что изменится от речей? Неужели вот эти богатенькие сытые люди что-то реально сделают? Ну, может, немного растрогаются и переведут денег куда-нибудь на благотворительность. И хорошо ещё если бы туда, где не разворуют тут же прогнившие чиновники… – Поэтому я выдвигаю свою кандидатуру на пост мэра Готэма!