«Нет!» – Стефани села на кровати, обливаясь потом. Лицо было мокрым от слез. Дрожащей рукой потянулась к выключателю, сделала несколько глубоких вдохов. Давно уже ей не снился этот кошмар. Она поверила даже, что избавилась от него навсегда. Почему он вернулся? Неужели Рут решила преследовать ее? Она прикрыла слегка округлившийся живот руками, словно желая защитить его. Рут была ее лучшей подругой. Она не стала бы желать зла ей или ее ребенку. Стеф решила выпить теплого молока. Может, так ей удастся заснуть? Нельзя расстраиваться, это вредно ребенку. Она побрела на кухню, подогрела молоко в микроволновке и с чашкой вернулась в постель.
В Фениксе сейчас всего десять часов. Интересно, что делает Шон? Только бы он ей позвонил. Хотя теперь она может поговорить с мамой. Стеф улыбнулась. Единственный человек, с которым можно сколько угодно говорить о детях. Допив молоко, она забралась под одеяло. Помолилась за Рут, за Шона и своего ребенка, свернулась, словно плод в материнской утробе, и забылась глубоким сном.
Шон закрыл ноутбук и выглянул в окно. Внизу в бассейне по воде плясали огоньки, какая-то парочка расслаблялась в джакузи. Мужчина наклонился и поцеловал женщину. Боже! Куда ни глянь, везде счастливые парочки. А может, он просто стал обращать внимание на влюбленных, потому что чувствует себя несчастным. Он так ни разу не перезвонил Стеф. Элейн на него сердилась. Не знала, как обстоят дела.
Он все еще пытался смириться с потерей ребенка. Наверное, хорошо, что дел у него выше головы. Разве смог бы он жить со Стеф и наблюдать, как она ведет обычную жизнь, будто ничего не произошло. Шон много думал о Билли. Терзался чувством вины за то, что бросил сына. Пусть его брак не удался – он не должен был обрывать связей с мальчиком. Тогда ему казалось разумным оставить сына с Карен. При всех своих недостатках она хорошая мать. И какое это было счастье, когда семья отправлялась на прогулки! А теперь он практически вычеркнул Билли из жизни. Конечно, он никогда не забывает поздравить сына с днем рождения и Рождеством, привозит ему из поездок игрушки, но этого недостаточно. Из него вышел паршивый отец. Он проникся отвращением к Стеф за то, что та избавилась от ребенка, но сам-то нисколько не лучше.
Все должно измениться. Он будет чаще ездить в Корк – это не так уж далеко, можно за один день обернуться. Отремонтирует чердак для сына. Даст понять мальчику, что тот – желанный гость в Дублине, что отцовский дом всегда его ждет.
При мысли о будущих переменах Шон повеселел, порадовался, что увидит Билли по возвращении в Ирландию. Ему не терпелось съездить в Корк и поговорить с Карен. Она, без сомнения, будет довольна. Желая лучшего Билли, Карен всегда поощряла его встречи с отцом.
Шон встал и спустился в ресторан. Обычно он ел в номере, но сегодня захотел побыть среди людей. Он жил в отеле для бизнесменов и рассчитывал встретить в баре ребят с работы. Заказав стейк и пиво, Шон расслабился, чувствуя себя немного счастливее.
– Лиз? Привет, это Стеф.
– Надо же, кто объявился! Алый первоцвет![14]
– Извини, что не звонила. Закрутилась: в ресторане полно дел и с папой беда…
– И ремонт…
– Ремонт?
Лиз вздохнула:
– Что происходит, Стеф? Ты не отвечаешь на мои звонки. Энни кормит меня какими-то небылицами. Все в порядке?
На минутку Стеф задумалась:
– Извини, Лиз. Понимаешь, мы с Шоном поссорились перед его отъездом. Я переехала в Мэлахайд.
– Стеф, мне так жаль!
– Спасибо за сочувствие. Слушай, я вовсе не думала тебя избегать – просто хотелось побыть в одиночестве. И я не находила в себе сил говорить об этом.
– Ну, Стеф!.. Ты что, меня не знаешь? Достаточно было просто сказать: «Заткнись, Лиз!»
Стефани рассмеялась:
– Точно. Извини. Ты меня прощаешь?
– Тут нечего прощать, глупышка. Ты хочешь встретиться, или лучше оставить тебя в покое?
Стеф помедлила: хватит ее на то, чтобы не проболтаться при встрече с Лиз? Пожалуй, да. Это не Энни, убежденная, что золовка утопает в депрессии.
– С удовольствием увиделась бы с тобой.
– Отлично! Почему бы тебе не зайти завтра? Я готовлю для вечеринки. Можешь составить мне компанию.
– Что за вечеринка? – удивилась Стеф.
– Объясню позже. Приходи часа в четыре.
– Хорошо. Увидимся! – Стеф повесила трубку и, улыбаясь, посмотрела на телефон. Как приятно было найти Лиз довольной. Энни сказала, что подруга решила расстаться с Крисом навсегда.
– Ну, пока она еще с ним не поговорила, – сообщила Стеф. – Иначе мы все бы уже знали.
– Считаешь, он плохо примет новость? – взволновалась Энни. – Не думаю, что ей стоит разговаривать с ним один на один. Но Джо убежден, что я преувеличиваю.
– Я потолкую с ней, – пообещала Стеф и наконец сняла трубку, чтобы позвонить Лиз.
Теперь она собственными глазами увидит, как та поживает. Стеф соскучилась по ней за последние несколько недель, и по Энни тоже. Прежде чем идти к Лиз, нужно позвонить маме и вдоволь наговориться о ребенке. Иначе она не сможет промолчать, увидев Лиз. Боже, скорей бы Шон вернулся!
Резкий телефонный звонок прервал ее размышления. Лайам сообщил, что произошла путаница со столиками. Один местный бизнесмен заказал банкет пару недель назад, а Сэм – черт его дери! – забыл, похоже, сделать запись в журнале. Стеф гадала, не совпал ли этот провал в памяти с увольнением.
– Уже еду, Лайам.
Слава богу, Конор вернулся и не надо больше волноваться о поварах. Теперь это его забота.
Припарковавшись, Стеф направилась по подъездной дорожке через садик с бордюром из розовых кустов и аккуратной лужайкой. Похоже, Лиз отлично справляется одна. Хотя и раньше на ней лежало основное бремя домашних забот. Стеф позвонила в дверь и улыбнулась: выскочившая на звонок Лиз была вся перепачкана мукой.
– Извини, что опоздала, Лиз. Та вытерла руки о фартук.
– По правде говоря, я была так занята, что даже не следила за временем.
Стеф прошла за ней на кухню и ахнула: стол ломится от еды, плита сплошь уставлена кастрюлями, в которых что-то кипит, булькает и томится.
– Боже мой! Готовишь на пять тысяч человек?
Лиз рассмеялась:
– Вообще-то всего на тридцать.
Стеф окунула клешню краба в соус и облизала:
– Везучие! Изумительно. Очень вкусно.
– Рагу из барашка по-мароккански, – указала Лиз на одну из кастрюль, – и каджунское блюдо из цыпленка,[15] которое я раньше никогда не готовила.
Стеф попробовала оба кушанья, а Лиз обеспокоенно следила за выражением ее лица.
– Замечательно, Лиз! Ты закапываешь талант в землю, знаешь об этом?
– Только не надо опять заводить волынку! – простонала Лиз, но похвала подруги была ей приятна. В том, что касалось еды, Стеф никогда не врала.
– И для кого вся эта вкуснотища?
– Для Дженнифер Макдермотт, сестры Эдварда. Мы с ней соседки. Завтра я приглашена на вечеринку. Согласилась пойти при условии, что готовлю угощение.
Стеф была озадачена:
– Ничего не понимаю. Сестра Эдварда – твоя соседка? Надо же, как тесен мир!
– Удивительно, правда? Ее дочка, Кэрол, лучшая подруга Люси. Давно знаю эту девочку, но понятия не имела, кто ее родители. Пока в один прекрасный день не наткнулась на Эдварда у школьных ворот.
– И как тебе его сестра?
– Она очень милая. Не чета другим соседкам, всем этим любопытным старым кумушкам. Она вдова, примерно моего возраста и очень красивая.
– Как жаль… Что случилось с ее мужем?
– Автокатастрофа.
– О боже, бедняжка! Значит, ты хорошо поладила с их семьей? – с хитрой улыбкой добавила Стеф. – Сестра Эдварда, его племянница… Когда придет очередь мамы с папой?
14
Алый первоцвет – прозвище английского аристократа сэра Перси Блейкни, героя трилогии (1905–1933) баронессы Орци (1865–1947), британской романистки родом из Венгрии. Этот отважный и неуловимый авантюрист во времена Французской революции спасает от гильотины аристократов. В кино его роль исполнил Лесли Хауард (Эшли Уилкс в «Унесенных ветром»).
15
Каджуны – потомки франко-канадцев, переселившихся из Акадии в Луизиану; каджунская кухня знаменита своими острыми приправами.