Александр вновь казался прекрасным и достойным своего назначения, таким, каким он жил в воображении гвардии и армии, всего вооруженного народа русского в те незабываемые дни, когда одним европейским народам возвращал похищенную у них свободу, другим обещал ее скорое введение.
В разговор вступил Державин:
— Ваше величество, терпения и веры в своего царя у русских хватит! И будет кому достойно прославить в веках все ваши благие дела, которые могут подняться превыше дел Петровых! Есть кому воспеть... Вот, государь, на досуге почитайте сами... — Державин передал царю тетрадь лицеиста. — Самое небесное провидение снизошло на вас, государь, когда вы собственной рукой начертали повеление об учреждении Царскосельского лицея. И среди первых же воспитанников господь послал вам истинного русского Гомера. Ежели сохранит его господь для России, скоро он затмит всех певцов, до него сиявших на небосводе отечественной словесности. Затмит и меня. И я радуюсь такому затмению. Берегите же, государь, сего диковинного посланца небес...
Царь взял тетрадь и передал в руки адъютанту. Визит подошел к концу.
— Ваше величество, не желаете ли отобедать с нами? — пригласил Державин. — Волховским судаком угощу. Свежий... Вчерась только мужики привезли из моей Знаменки.
Александр поблагодарил за приглашение и обещался непременно заехать как-нибудь в другой раз и в недалеком будущем.
Державин, его семья и гости вышли проводить венценосца. Все остановились у зашторенной стеклянной двери, а сам хозяин вместе с государем подошел к лестнице.
— Осторожней, ваше величество, не плюхнетесь на лаковых ступенях, как я плюхнулся намеднись, — запросто предупреждал Державин, — торопился, нога подвернулась — и хлоп всей старой сковородкой... Слава богу, кости целы остались, а мягкое место и по сей день болит. Чаю, синяк посадил... Старость не радость...
Александр ничего не сказал, лишь пошевелил тучными плечами и осторожно, держась за перила, стал сходить по лестнице. Сзади адъютантов, кряхтя, сошел и Державин в белом колпаке. Он не захотел идти дальше сеней.
— Уж не взыщите, ваше величество, провожать до саней не пойду, — сказал Державин у порога. — Боюсь простуды.
Высокий гость уехал.
— Ну и слава богу, все обошлось благополучно. Где повар? Велите обед готовить в нижней большой гостиной, — отдал приказание Державин и стал медленно подниматься на второй этаж, откуда из соседней с кабинетом комнаты доносился жалобный вой белой собачки, разлученной с хозяином на время визита императора.
7
В квартире статского советника, просветителя, ученого — Василья Назарьевича Каразина, — что на Кабинетской улице за Владимирской церковью, в доме Сладковского, было суетно. Хозяин квартиры готовил званый обед для знатных особ, надеясь видеть среди гостей и графа Аракчеева, недавно возвратившегося из-за границы. Устроитель хотел этим обедом сломить непреодолимую стену равнодушия, с которым столкнулся в военном министерстве и в других правительственных ведомствах, когда пытался привлечь внимание вельмож и чиновников к своему немаловажному изобретению — концентратам для продовольствования армии.
Каразин не зря считал гостем номер один графа Аракчеева. Граф кое-что сделал для Каразина по части признания нужности изготовления концентратов: по его указанию был устроен комитет для опробования и оценки этих продуктов. Изобретатель несколько раз был у Аракчесва в его огромном деревянном доме на углу Литейной и Кирочной, чтобы иметь честь лично пригласить графа на опытный обед из концентрированных продуктов, на котором в роли главных оценщиков предстояло выступить солдатам и матросам. Но попытки Каразина не увенчались успехом — он не был допущен пред очи временщика.
18 июня накануне проведения опыта Каразин написал пригласительные письма, помимо графа Аракчеева, командующему гвардейским корпусом графу Милорадовичу, графу Кочубею, генерал-адъютанту Потемкину, генералу Киселеву, президенту Академии наук вице-адмиралу Шишкову, военному министру князю Горчакову-первому и еще многим важным персонам, от которых зависела судьба изобретения. Он сам развез приглашения и договорился с военачальниками о присылке назавтра к нему на опытный обед солдат и матросов.