– Призванные? – переспросил Зацепин. – Умершие, что ли? Души?
– Смерти нет. Есть живые, а есть призванные.
Зацепин не стал вдумываться в эти слова: мудрствованиями такого рода он был сыт по горло еще с подземного «корабля».
– А в эту… калитку кто идет? Здесь можно пройти?
– Можно. Только если поменяетесь.
– Как поменяюсь? – Зацепин был сбит с толку.
– Не как, а на кого. Вы должны поменяться с тем, кто в раю. С призванным.
– Поменяться с призванным… – Зацепин усмехнулся. – Отлично. Меняюсь на Наполеона. Или он в аду?
– Этот Наполеон ваш родственник? Близкий человек? Был вашим другом?
– Наполеон?! – Зацепина, который был весь как взведенная пружина, пробил нервный смех.
Муций развел руками.
– Видите ли, поменяться можно только с дорогим, близким человеком. Который был вам небезразличен. Кого вы оплакивали, когда он был призван.
– А его, умершего… призванного, вы возвращаете назад, в жизнь?
– Нет. Вы отправляете его в ад.
Зацепин опустил автомат. Пора было заканчивать этот дурацкий разговор. Пока не нагрянули другие «римляне». Удар ножом, и путь в рай открыт – разведчик и мечтать не смел, что проникнуть в Богову твердыню окажется так просто.
Но убивать Муция рука не поднималась. Правда, и оставлять в разведпоиске свидетеля – неоправданное легкомыслие. А если взять этого привратника в плен, пусть показывает дорогу? Зацепин заколебался. Или Муций сам из призванных, и ножом его не свалишь, тут нужна очередь серебряными пулями?
– У меня нет близких в раю, не на кого менять, – тянул ненужный диалог Зацепин, давая себе еще несколько секунд на раздумья.
– А Вера? – кротко спросил Муций.
Имя прилетело от тихого «привратника», как удар. Разведчик вздрогнул.
– Вера? Что ты сказал? Откуда ты знаешь Веру?.. – забормотал он, приходя в себя словно после затрещины.
Муций кивнул через плечо.
– Она здесь. Хороший вариант. Вы ее достаточно помучили, в аду ей будет не привыкать.
Зацепин не верил своим ушам.
– Я – Веру? Помучил? Веру – в ад?! Она жива! Она не призванная! Ты что болтаешь?! – Он поднял голос, не заботясь о том, что на шум могут сбежаться.
Бросился на Муция с кулаками. А человек в складках потерял очертания, расплылся в белое облачко.
– Стой! – вскрикнул Зацепин, но схватил воздух.
И отдернул руки: облачко, только что бывшее Муцием, оформилось в академика Неелова. Руководитель программы в белом докторском халате едва не приплясывал от переполнявших его чувств.
– Почему медлите?! – напирал он на разведчика. – Лейтенант, вам дело советуют! Меняйтесь с этой Верой и выполняйте задание. До Бога рукой подать. Вперед!
– Я не могу! Это ошибка. Вера жива! – убеждал Зацепин.
И с ужасом видел, что Неелов его не понимает, не хочет слушать.
В бессильном стремлении объяснить, оправдаться Зацепин говорил все жарче. Перехватило горло. Задыхаясь, он сорвался на визгливый крик:
– Не буду меняться! Нет!! Вера – не призванная!
От своего хриплого вопля иеромонах Новогатинского монастыря, отец Алексий, который четверть века назад был офицером КГБ Алексеем Зацепиным, вскинулся на постели и проснулся.
Глава 4
Вещий сон
Он лежал, с облегчением переводя дыхание. Разогнавшееся в ночном кошмаре сердце успокаивалось, постукивало ровнее.
Место нелепого сна заняла в мыслях Вера. Ее губы, волосы. Зеленый мир ее глаз. Ее дыхание и тепло. Столько счастья и нежности принесла эта греза, столько томительно-сладкой грусти, острого раскаяния, что только закрытые веки удержали наполнившие глаза монаха слезы.
– Господи, спаси и сохрани рабу твою, Веру, – прошептал отец Алексий.
Десятилетия он не мог забыть ее. Она даже приблизилась, являлась в воображении чаще, чем в первые годы его монашества. Память всегда дарила ему Веру юной. Ведь он не знал, какая она теперь.
Случалось, и во время молитвы всплывал ее образ, пугая отца Алексия. «Кому же я молюсь?» – спрашивал он себя. С Верой всегда приходило мучительное раздумье: а правильно ли он сделал, предпочтя ей «путь согнутой спины». Так Вера однажды выразилась, наблюдая, как он с рьяной старательностью клал поклоны перед иконой…
Красивой парочкой называли их однокашники по факультету журналистики. На четвертом курсе Алексей Зацепин и Вера Извицкая на лекции стали приезжать вместе из Ясенево, где сняли комнату. Но студенческий роман не закончился свадьбой ни в университете, ни после.
Получив диплом, Алексей отплыл на научно-исследовательском судне в Арктику. Зимовку и дрейф по Ледовитому океану корреспондент журнала «География» описал в цикле очерков. «Цветной шарф полярного сияния» – такого рода метафорами были густо пересыпаны опусы Зацепина. Из восьмимесячного плавания Алексей привез Вере оленьи унты с бисерной вышивкой и туманные планы на будущее.