— Ничего себе… — сказал я себе. То, что надо, чтобы серфить по сети без опасения местоопределиться.
— Какая мимическая экспрессия! — весело ухмыльнулся Максим. — Не знаю, в какой суп ты попал, парень, но даже в России возможна жизнь… — На стол легла банковская пачка пятитысячных купюр. — На первое время… — он отошёл к панораме и посмотрел на город с высоты птичьего полёта. — Высоко сижу, далеко гляжу, — весело улыбнулся, глядя на утонувшую в ночи Москву и поредевшие техногенные реки.
— Хотелось как привык. Думал, будет легче, — я усмехнулся и встал рядом.
— Бывает, конечно, что лечат зуб, когда болит живот, но не бывает, чтобы это помогло животу, — заметил Макс.
— А как же «поместить в привычную обстановку»?
— Жирная роспись в непрофессионализме.
— А как надо было?
— А надо было как внутри, так и снаружи.
— То есть в ад? — хмыкнул я.
Макс ответил просто:
— Значит, в ад. Ты в компьютерные игры играл?
— Было дело в далеком детстве.
— Раз ты родился в России, значит, выбрал сложный уровень.
— И что же мне делать?
Воедино пока ничего не связывалось, раздрай в душе мешал думать логически. Мне нужен был толчок, направление пинком.
— А чего хочется?
Я хмыкнул.
— Мне всегда хочется только одного — трахаться.
— Так трахайся, — просто ответил Макс.
— Это твоя профессиональная рекомендация? — усмехнулся я.
— А ты думал, я тебе член бантиком перевяжу и в музей пылиться отправлю? Хочешь трахаться — трахайся, но делай это от души, на полную катушку. — Я недоверчиво посмотрел на гостя. Он даже не повернулся, так и стоял перед окном и смотрел на город, но лёгкая ухмылка дала знать, что мой взгляд и недоумение не остались незамеченными. — Я тебе не ты, чтобы запрещать что-то. Как твой внутренний голос, подсказываю: забудь про эту пустую фишку со льдом — это уже не сработает. И если трахаешься — делай это с ощущением, что перебрал, — Максим повернулся и посмотрел на меня внимательно. — Понял, парень? От секса тебя должно скручивать тяжёлое похмелье.
— А похмеляться надо?
— Я тебе больше скажу — уходи в глубокий запой.
Джейк сказал сойти с ума.
— Смерти моей хочешь? — иронизировал я с горькой усмешкой.
— Ты когда пацаном был, кем стать хотел?
— Байкером, — помолчав, вспомнил подростковые забавы. — А ещё думал назло родителям стать ресторанным певцом.
— И что тебе мешает? — вздёрнул бровь Макс, повернувшись ко мне всем телом и глядя на меня с искренним интересом. Я растерялся. — Ты подчинил жизнь поиску решения проблемы, которую этим же и подпитываешь. Всё остальное для тебя перестало иметь значение, так, Ник? — он смотрел с ироничной улыбкой. Как на идиота, который с пеной у рта доказывал, что прав.
— Хочешь сказать, я всю жизнь занимаюсь не тем? — прищурился, уже понимая, что он в чём-то прав.
— Один математик потратил пятнадцать лет, чтобы вычислить семьсот семь знаков после числа «Пи», а вскоре появился компьютер и вычислил их за сорок секунд, — заявил Максим.
— Ты и есть тот компьютер? — уточнил я.
— Я драйвер…
В этот поздний вечер мы долго разговаривали. Максима интересовали исследования мозга, а меня он сам. Когда проводил гостя, налил кофе, устроился в кресле напротив панорамного окна с видом на Москву-реку, включил ноутбук и открыл онлайновые версии американской прессы.
«Последний полёт “Голубя”»
«Бери выше!»
«Смертельный взлёт!»
Заголовки и статьи крупных СМИ не отличались оригинальностью, но успокоили уверенностью в моей гибели: «…ведётся следствие…», «…по просьбе отца трагически погибшего дата и место захоронения не разглашается…», «…предварительная версия — неисправность двигателя…», «…оглашение завещания состоится…»
В глянцевое озеро бросили глубинную бомбу, осталось ждать произведённого эффекта. Я уже собрался закрыть новостные страницы, когда внимание привлекла колонка «Ещё на эту тему»: «Проклятый наследник. Самолёт летит в Россию».
«…бизнесмен мирового уровня заслуживает большего внимания к своей персоне хотя бы после смерти. Никита Соломат никогда не был медийным лицом и вышел из тени буквально за несколько дней до трагической гибели. Не прошло и суток, как движение миллиардера подхватила вся Америка. “Бери выше” — теперь не просто слова, это символ веры в себя и будущие достижения, это веяние нового времени, второе дыхание великой американской мечты! Русский олигарх стал новым символом Соединённых Штатов!