И. П. Уборевич командовал войсками МВО более года, а затем был переведен на другую должность. Правда, мне и позднее не раз приходилось служить под непосредственным руководством этого незабываемого полководца-учителя, крупнейшего специалиста. Его сменил в МВО другой видный полководец гражданской войны - Август Иванович Корк, командовавший армиями, фронтом и военными округами. Начальником Политуправления МВО был тогда известный политработник Василий Гаврилович Володин, а начальником окружного штаба - тоже известный армии по гражданской войне, опытный оператор, отличный штабной работник, практик и теоретик Евгений Александрович Шиловский.
В округе шли почти непрерывные учения. В марте 1929 года состоялись двусторонние тактические учения, в мае - двухстепенная оперативно-тактическая военная игра, в сентябре - окружные маневры; в 1930 году в январе - двухстепенная авиационная оперативная игра по использованию ВВС в армейской наступательной операции, в марте - большие окружные учения, в апреле - артиллерийская оперативная игра с руководящим начсоставом, в июле - авиационные учения, в октябре - новые окружные маневры, а в промежутках - ряд других учебных мероприятий.
Войска округа несли службу уже не в прежних границах. После 1929 года МВО включал Нижегородский край, Московскую, Ивановскую и Центральную Черноземную области.
Техническая реконструкция армии шла в двух направлениях: пехота получала модернизированную винтовку и другое оружие, а наряду с пехотой, конницей, артиллерией стали интенсивнее выделяться в самостоятельный род автобронетанковые войска. Первой такой ласточкой явилась сформированная тогда в РККА механизированная бригада (в дальнейшем имени К. Б. Калиновского), и вскоре на парадах на Красной площади Москвы загрохотали советские танки.
Новое оружие и боевая техника потребовали пересмотра некоторых положений военного искусства. Инициаторами в этом большом деле среди высшего начсостава РККА выступили крупные военные мыслители М. Н. Тухачевский («Вопросы современной стратегии», 1926 год), А. А. Свечин («Стратегия», 1927 год), А. К. Коленковский («О наступательной операции армии, входящей в состав фронта», 1929 год) и ряд других видных специалистов. Среди них мне хочется выделить В. К. Триандафиллова (его труд «Характер операций современных армий» наиболее известен в последнем издании, 1932 год). Владимир Кириакович Триандафиллов вступил в командование 2-м стрелковым корпусом МВО в 1928 году. Вышедшая в свет его книга явилась по существу первым трудом, в котором оперативно-стратегические проблемы освещались с учетом последних требований военного искусства.
В. К. Триандафиллов положил начало разработке теории глубокой операции. Эта теория как раз и наметила способы применения войск, оснащенных новейшей боевой техникой. Теория глубокой операции видела полный разгром вражеских сил в одновременном подавлении обороны противника на всю ее глубину. Применением авиации и воздушно-десантных частей обеспечивался быстрый прорыв этой обороны, выход на оперативный простор и во вражеский тыл. В труде В. К. Триандафиллова разрабатывалась тактическая теория общевойскового глубокого боя, преимущественно наступательного.
Нельзя не сказать о В. К. Триандафиллове и как о командире корпуса (в этой должности он стажировался, оставаясь начальником Оперативного управления и заместителем начальника Штаба РККА). Как командир 144-го полка я в течение двух лет фактически едва ли не постоянно учился и работал под его руководством. Всесторонне подготовленный оператор-генштабист, высококлассный методист подготовки командных кадров и штабов, Владимир Кириакович успешно сочетал работу над исследованием и обобщением таких проблем, как характер и масштаб современной войны в целом или структура и вооружение Красной Армии, с вопросами, имевшими непосредственное отношение к обучению и повседневному воспитанию бойцов, к изучению их жизни и быта. Трудно представить себе человека, который более, чем он, любил свою профессию. В военном деле его интересовало буквально все. В. К. Триандафиллов неизменно был полон бодрости, энергии, творческого энтузиазма. И этот духовный подъем, уверенность в успехе труда заражали подчиненных, все те воинские коллективы, которыми он командовал.
Командир корпуса часто бывал в 144-м стрелковом полку. Те ценные беседы, которые мне приходилось с ним вести, советы и мысли, которыми он охотно делился, свежи в моей памяти и по сей день. Во время его посещений полка и дивизии в летние месяцы, в период лагерной учебы, обязательно проводились длительные, с большим отрывом от лагерей войсковые учения. Шла отработка новых способов и форм ведения современного боя, освоения и использования последних образцов вооружений и боевой техники. Особое внимание уделялось взаимодействию пехоты, артиллерии, танков и авиации в различных видах общевойскового боя и управлению войсками. Учения проводились, как правило, в интересной по замыслу, сложной и весьма поучительной для войск и командования тактической обстановке.
Много пользы приносили проводившиеся В. К. Триандафилловым перед началом каждого летнего периода сборы командиров и комиссаров полков, батальонов и артдивизионов. На этих сборах мы также занимались отработкой управления войсками в бою с привлечением всех штабов, средств связи, войск (для этой цели использовались полковые школы младшего командного состава, которые сводились на это время в батальоны и полки). На ежедневных учениях командиры и комиссары вместе со своими штабами по очереди управляли войсковыми частями в условиях сложной боевой обстановки. Командир корпуса подводил итоги учения, отмечал положительные и отрицательные стороны, подробно разбирал ошибки, анализировал их причины и тут же указывал, как надо было в данном случае поступить и почему. Сборы были очень полезны, давали много нового.
Такая же - с большими или меньшими результатами - учеба проходила в войсках всех военных округов. Это диктовалось международным положением, которое оставалось крайне неблагоприятным, а порою резко обострялось.
Каждый командир, комиссар Красной Армии знали, что не сегодня, так завтра нам предстоит стать на защиту нашей Родины. И мы учились ежедневно и ежечасно, учились хорошо воевать, бить захватчиков без пощады, отстаивать свои границы.
Партия проводила большую работу по воспитанию личного состава армии и флота в духе советского патриотизма. Помню регулярные «Декады» и «Недели обороны». Особенно запомнилась мне «Оборонная декада» в ноябре 1930 года, приуроченная к 10-летию разгрома Врангеля. Немалую роль в обострении чувства революционной бдительности сыграло опубликованное в газетах «Обвинительное заключение по делу контрреволюционной организации Союза инженерных организаций» (процесс «Промпартии»). Представители воинских частей, в том числе и нашей, посетили ряд промышленных предприятий, встречались с трудящимися, помогали Осоавиахиму. Рабочие и крестьяне провели массовый субботник, средства от которого пошли в фонд обороны РККА. Военно-Воздушный Флот страны получил десятки самолетов, построенных на добровольные взносы трудящихся.
144-й стрелковый полк, как я отмечал, находился в Вышнем Волочке. Мне очень нравился этот русский городок с его старинными каналами и шлюзами, садами и бульварами. Здесь служилось хорошо. Я старался передать командирам подразделений и красноармейцам все из того, что знал сам, что успел приобрести и осмыслить за 17 лет военной службы, из которых 12 лет в славных рядах РККА, а всего тогда мне было 35 лет. 144-й полк стал мне близким и родным, и я полагал, что надолго. Но командирская доля едва ли не самая переменчивая.
Осенью 1930 года, после больших и удачных для дивизии и нашего полка окружных маневров под Москвой, на которых присутствовали народный комиссар по военным и морским делам, представители ряда военных округов, высших военно-учебных заведений и военные делегации зарубежных стран, В. К. Триандафиллов, прощаясь со мною, сказал, что в интересах дела я в ближайшее время буду скорее всего переведен на работу в центральный аппарат наркомата. Весной 1931 года, несмотря на мои просьбы оставить меня в 48-й стрелковой дивизии, приказом наркома меня назначили в формировавшееся в то время Управление боевой подготовки РККА.