Впрочем, ребенок слушал, сверкая глазами, и Шэй ответил, по крайней мере, на часть вопроса:
— В его возрасте некоторые уже юнгами нанимаются.
— Я хочу! — тут же изъявил желание Коннор.
— Ну уж нет, — Шэй усмехнулся. — Стать юнгой много ума не надо. Сначала стоит обучиться математике, физике и географии. А еще неплохо бы иметь понятие о механике… Да и морскому делу учатся отдельно.
О том, что ему самому пришлось учиться всему на практике, порой рискуя жизнью, капитан Кормак предпочел не вспоминать.
Коннор свел бровки. Кажется, как рассеянно подумалось Шэю, теперь он проявит больше рвения к наукам…
— На борт? — предложил мистер Кормак обоим.
Хэйтем кивнул и первым отправился к кораблю. Шэй, завидев на корме одного из скучающих дежурных, махнул рукой, чтобы бросили сходни. Коннор неожиданно начал робеть и, видно неосознанно, держался ближе к отцу. Мистер Кенуэй невозмутимо взошел на борт, прошелся по палубе и поинтересовался:
— И что ты хочешь тут сделать?
— Штурвал потрогать, — честно признался Коннор. — А еще хочу больше узнать про корабли. А правда, что можно на самый верх мачты влезть?
— Правда, но пока ты никуда не полезешь, — отрезал Хэйтем.
— А мистер Кормак?..
— Хочешь увидеть, как я сижу орлом на рее? — фыркнул Шэй. — В общем, могу.
Мистеру Кормаку на миг показалось, что Хэйтем того и гляди прижмет руку в перчатке ко лбу.
— Вставай за штурвал, — весело бросил Шэй. — Команды морские знаешь?
— Нет… — растерялся Коннор. — А какие они, морские команды?
— Капитан Кормак, — торопливо вмешался Хэйтем. — Будьте любезны… м-м-м… их приличный аналог!
Шэй задумался. Нет, командовал он как раз обычно вовсе не грубо, если, конечно, дело не в шторм и не под обстрелом… Но вот научить даже минимальным навыкам управления кораблем за столь краткое время почти невозможно — тем более что Хэйтем, конечно, не захочет задерживаться. Вот если бы дело летом происходило…
И тут, как всегда вовремя, выручил Гист. Он, отдуваясь, перебрался на борт с огромным ящиком, а потом со стуком поставил его на палубу и отер пот — вот уж кому явно не было холодно.
— Капитан, — он явно обрадовался. — Мистер Кенуэй! О, и младший мистер Кенуэй, будем знакомы. Кристофер Гист, старший помощник капитана Кормака.
— Коннор Кенуэй, — смело произнес мальчишка и протянул руку для пожатия.
Гист ладошку крепко потряс:
— Затруднения, капитан?
— Я нынче не капитан, — улыбнулся Шэй. — Капитан у нас — вот этот юноша, а я — так, юнгой нанялся.
— А, ну значит, я теперь при вас, мистер Коннор Кенуэй, — рассмеялся Гист. — Что оробели-то? Корабль — он нерешительных не любит. Идем-ка!..
Шэй явно видел, что Хэйтем подавляет улыбку, когда вся компания толпой отправилась на капитанский мостик. Шэй сам поставил мелкого к штурвалу (тот едва макушкой до верхнего края дотягивал) и сам уложил его руки поверх рукояток — левую наверх, правую — как раз справа.
— Крепко держишь? — серьезно спросил он.
— Еще бы! — откликнулся мальчишка.
— Смотри, капитан, — таинственно начал Гист. — Капитан ведь не всей команде приказы раздает, правда? Где ему за всем уследить! Для этого дела есть старпом. Ты старпому командуешь, что надо сделать — а уж он всех быстренько бегать заставит! Особенно юнгу, юнгой быть тяжко.
Шэй только руками развел, а потом и вытянулся, всем своим видом демонстрируя, что готов услужить.
— А ты, мистер… Хэйтем? — слегка запнулся Гист. — Юнгой поработаешь или матросом?
— Пожалуй, пассажиром, — фыркнул тот. — А то этот капитан меня на самые тяжелые работы отправит.
— Ну, давай! — Гист занял свое привычное место. — Наверное, сначала надо поднять якорь.
Коннор потоптался немного, поудобнее ухватился за ручки и звонко воскликнул:
— Поднять якорь!
Гист немедленно вытянулся и зычно продублировал:
— Поднять якорь!
С носа корабля высунулась изумленная физиономия дежурного, но тот, крепкий мужичок лет сорока, сразу увидел, кто за рулем, и скрылся, посмеиваясь.
Шэй метнулся к якорной цепи, потянул… Давненько не делал этого сам! А с капитанского мостика уже снова несся мальчишеский голосок, подхваченный громким голосом Гиста:
— Брамселя и бом-брамселя!
Шэй поспешно отправился к фок-мачте, посетовав про себя, что он тут один. Ну, как тут разом поднимешь и брамселя на обеих мачтах, и бом-брамселя? Даже изобразить времени надо — до черта!
Неожиданно рядом появился Хэйтем, который сделал вид, что подтягивает канат, но это только с виду. На самом деле, любовник не преминул язвительно заметить:
— Не слишком расторопный из тебя юнга.
— Я уже давно не юнга, — фыркнул Шэй и переместился к грот-мачте.
Но из Коннора капитан явно получался безжалостный, потому что последовал новый приказ:
— Ловим ветер!
— Грот-трисель по ветру, — радостно заорал Гист.
Шэй, сквернословя про себя, рванулся к триселю, но притормозил. Чтобы подтянуть трисель, надо травить грот… В одиночку не управиться. Но Хэйтем, конечно, уже был рядом — сделал вид, что помог. И тяжело вздохнул:
— Они нас вдвоем тут загоняют. Дорвались!
— Это точно, — выдохнул Шэй. — Держу пари, мне это Гист еще долго припоминать будет…
И тут с мостика раздался уже голос старпома:
— За-апевай!
Шэй развернулся и с трудом удержался, чтобы не показать неприличного жеста. Хэйтем тоже повернулся к мостику — и теперь уже не скрывал улыбки. Коннор упоенно покачивался за штурвалом — воображение явно вело его в какие-то неизведанные дали, щеки раскраснелись, глаза блестели.
Шэй увидел, как Коннор о чем-то спрашивает Гиста, и тот, чуть нахмурившись, отвечает.
— Полезешь, никуда не денешься, — раньше, чем Шэй, догадался Хэйтем.
И верно, «капитан» звонко воскликнул:
— Лево руля, поворачиваем!
Гист был более точен:
— Поворот оверштаг! Фок-брамсель на гитовы, грот-брамсель стянуть!
— А не рановато такие пируэты выделывать? — проорал Шэй, теперь понимая, к чему ведет старпом.
Но с мостика раздался только смех, а потом и раскатистый голос Гиста:
— Раздернуть грот-брамсель!
— Полезай, — хмыкнул Хэйтем. — А я вообще пассажир, по палубе гуляю, у меня променад.
— Сейчас нас тут всех сначала развернет, а потом сдует, — буркнул Шэй. — Посмотрим, как ты будешь совершать променад.
Но показать мальчишке, на что способны настоящие моряки, и вправду хотелось, поэтому Шэй с разбега рванулся к мачте, перерубил трос (не забыть бы потом несколько катушек купить!) и в пару мгновений взлетел на площадку напротив «вороньего гнезда», а потом и «ослабил» собранный парус. И ловко спустился вниз. Хэйтем подал ему руку, чтобы удобнее было спрыгивать, и с улыбкой осведомился:
— Наигрался?
— Я — пожалуй, — Шэй перевел дыхание. — А вот Коннор, кажется, еще нет.
— Успеет еще, — вздохнул Хэйтем.
Шэй кивнул. Игры играми, а сумерки начинали сгущаться, так что стоило выдвигаться в обратный путь.
— Возвращаемся в порт! — крикнул он, поднимаясь на мостик.
Коннор, что удивительно, без возражений отлепился от штурвала и погладил блестящую, отполированную тысячами касаний рукоятку.
— Я теперь по-настоящему хочу.
— Это немного позже, — пообещал Шэй.
Хэйтем тоже подошел ближе, внимательно оглядывая абсолютно счастливого сына.
— Молодец, — Гист торжественно хлопнул мальчишку по плечу. — Быстро схватываешь, капитан Кенуэй!
Шэй, готовый уже перехватить мелкого за руку, чтобы увести, вдруг увидел, как вздрогнул Хэйтем.
— А ведь что-то есть, — вздохнул Хэйтем горько. — Идемте, капитан Кенуэй.
24 декабря 1765, Нью-Йорк
Шэй привык к простым и строгим, но не лишенным изящества, порядкам в доме Хэйтема, однако этот Сочельник отличался от прочих дней, и даже от Сочельника в прошлом году.
Год назад Коннор еще дичился незнакомых ему традиций, с недоумением принял подаренные на Рождество сладости (правда, ел с удовольствием) и не умел даже толком ответить на поздравления, хотя бы и от слуг.