«Таська, Таська!» — опять он вернулся к этой мысли. По крайней мере это был единственный ощутимый результат за все дни, которые Перминов провел в командировке. Таська существовала, торговала пирожками, и Катрюхов знал где. Вдруг простая и до смешного ясная мысль пришла Перминову в голову. Он вспомнил, как председатель сельсовета рассказывал ему, что каждый год Катрюхов ездит к брату в Могилев. И только в Могилев, никаких остановок до Могилева. Могилев. Вот где надо искать Таську!
— Могилев, Могилев! — запел от радости Перминов. Он прошел к столику, на котором стоял телефон. — Пришлите, пожалуйста, мне машину, хочу еще раз повидаться с Катрюховым.
Бывший полицай лежал на кровати, уткнувшись носом в стену, и нещадно храпел, приводя в смущение Симу. Она толкнула Катрюхова в бок, и тот сразу же перестал храпеть и затих, словно бы прислушиваясь к тому, что будет дальше.
— Паша! Проснись. К тебе пришли.
Катрюхов перевернулся на спину и открыл глаза.
— А, это опять вы, начальник, — разочарованно протянул он и перевел глаза на Симу. — Ты выдь на секунду.
— Почему вы не сказали, что видели Таську в Могилеве? — ошарашил Катрюхова Перминов.
— А как вы узнали? — удивленно и испуганно вскинулся Катрюхов.
— С ваших слов. Таську-то вы видели. Есть только два места, где вы могли ее видеть: в Озерске и Могилеве — там у вас брат. Больше вам нигде бывать не приходилось.
— Верно! Прости меня, господи, грешного! — встал Катрюхов лицом к иконам и размашисто осенил себя крестом. — Ты видишь, боже, что я не хотел.
— Как ее фамилия? — перебил его капитан.
— Не знаю. Да и видел-то я ее один раз в прошлом году. Красивая баба, время не ест ее.
— Товарищ полковник, разрешите доложить обстановку. Вышел на след Гольцевой. В прошлом году Катрюхов видел ее в Могилеве. Торговала пирожками. Фамилия у нее, конечно, другая. Можно проверить по пищеторгу всех с именем Анастасия.
— Так! Есть что-нибудь еще? По письму?
— Пока нет. Осталось проверить троих. Говорить боятся, опасаются мести бывших полицаев. Но думается мне, что Мишка с теми, кого я уже повидал, не встречался. Завтра продолжу работу.
— Сколько вы там еще пробудете?
— Пару дней.
— Тогда ждать вас не будем. Хотел вам оставить Гольцеву. Ладно, поручу проверку Петренко. Не возражаете?
Перминов почувствовал, что полковник улыбнулся, и в ответ сам с улыбкой проговорил:
— Нет, нет, не возражаю!
Свидетель № 3
После разговора с Перминовым Федоров вызвал майора Агатова.
— Кажется, зацепились за Гольцеву. Звонил капитан Перминов. Поручите розыск в Могилеве капитану Петренко. Пусть выезжает вечерним поездом.
…Виктор появился дома раньше обычного, и это удивило жену. Она встретила его в переднике и с ложкой в руке.
— Ты чего это так рано?
— Съездить тут надо в один городишко, — ответил он, целиком занятый мыслями о предстоящей поездке.
— А когда будешь дома? — слегка обиженно сказала жена.
— Зоенька, ты же взрослый парень. Ненормированный рабочий день: в шесть утра на работу пришел, в двенадцать домой пошел, да не дошел, — потрепал он ее легонько по щеке. — Такова уж наша служба.
— Так можно и от дома отвыкнуть.
— Что ты! — искренне удивился Виктор. — Вон Петр укатил и сидит где-то, где золото роют в горах. А я за это время дважды обернусь.
— Театр отменяется на завтра?
— Ах, черт! Досада какая! Такую вещь пропустим! Придется полковнику Федорову предъявить иск за срыв культурного мероприятия. Невосполнимый ущерб!
— А мне вовсе и не смешно. Это стало часто повторяться. Я целый день в школе, ты на работе, видимся только ночью…
— Клянусь, все скоро кончится. Опять по концертам заходим. А на этот раз разреши уж мне съездить в командировку.
Пока он ел, она заглядывала ему в лицо, словно хотела о чем-то спросить.
— И чего ты с таким таинственно-любопытным видом смотришь на меня? Ничего в моей командировке особенного нет. И потом ты же знаешь, шпионов давно уже нет: повыловили. Теперь мы их придумываем. Вот распустят нас, и твой муж потеряет теплое местечко. Но ты не вешай носа, у твоего мужа еще есть скрипка, которой он всегда заработает на хлеб, — шутил Виктор, указывая на футляр инструмента, к которому он давно уже не притрагивался.
— Я каждый раз, когда ты уезжаешь из дома, просто не нахожу себе места. Если тебе не будет трудно, позвони, я буду спокойно спать.