Доулинг помолчал и отер со лба бусинки пота. Было видно, что он очень огорчен.
— Так не может продолжаться, мистер Холмс. Не вижу другого выхода, кроме как прервать наши с ним партнерские отношения. Я не терплю лицемерия и неискренности. Джон же предал меня, злоупотребив моим доверием. Но если решением этим я подтолкну его к тому, чтобы воплотить в жизнь свою угрозу, меня замучит совесть. Я с радостью восприму любой совет, который вы сможете мне дать.
— Объяснение тому, как ведет себя ваш партнер, понятно и разумно. Пьянство портит человека быстрее, нежели все другие пороки. — Сказав это, Холмс украдкой покосился на меня, и я понял, что в этот момент ему вспомнились его собственные случайные прегрешения. — И все же мне представляется, что проблема эта глубже, чем кажется на первый взгляд.
— Неужели вы сумели составить мнение, основываясь на том, что я вам рассказал?
Холмс покачал головой:
— При всем моем уважении к вам, я чувствую, что для полноты картины мне потребуются некоторые дополнительные расспросы.
— Конечно, мистер Холмс, но с кого вы собираетесь начать?
— Наверное, с этого вашего Бевингтона и самого Джона Абергавенни.
Доулинг залился краской:
— Разумеется, с клерком моим вы поговорить можете. Что же касается Джона, то надеюсь, вы проявите осмотрительность. Ведь, при всем благородстве моих намерений, нехорошо будет, если он подумает, что я нанял вас, чтобы шпионить за ним.
— Не бойтесь. Я буду действовать деликатно. Если вы не против, то, может быть, мы с Ватсоном сопроводим вас сейчас в контору и попробуем выяснить, где тут собака зарыта.
Кэб отвез нас на Эссекс-стрит. Мрачное, затянутое тучами небо усугубляло траурное настроение, в которое погрузился Лондон. Еще не прошло двух недель со дня кончины королевы Виктории, и печаль ее подданных была так же осязаема, как густой туман, нависший над лондонскими доками… Всю дорогу мы хранили молчание, лишь изредка прерывая его незначительными репликами. Я понимал, что Холмс перебирает в памяти факты, изложенные поверенным, пытаясь связать воедино разнородные нити и создать из них приемлемый узор. Что же до меня, то я склонялся к выводу, казавшемуся мне очевидным: Джон Абергавенни переживает психический срыв и нужен тут не столько детектив, сколько доктор.
Контора «Доулинг и К°» занимала нижний этаж здания на том конце улицы, что выходит к набережной, и спустя две минуты, во время которых мы обогревались возле камина в кабинете Доулинга, поверенный вернулся в сопровождении клерка.
— Не будете ли вы любезны повторить этим двум джентльменам все то, что рассказали мне позавчера о встрече с мистером Абергавенни в Линкольнс-Инн-Филдс?
— Но, мистер Доулинг…
— Бевингтон, — мягко прервал его Доулинг, — мы не один год знакомы, ведь правда? Я прекрасно понимаю, что вам претит заниматься сплетнями, и ваша щепетильность делает вам честь. Но я прошу вас оказать мне снисхождение. Я оставлю вас с этими двумя джентльменами и знаю, что вы будете с ними так же откровенны, как были со мной.
Ободренный такой просьбой, Бевингтон рассказал и нам о встрече. Рассказ его, в общем, ничем не отличался от того, что мы уже знали от его патрона. Старый клерк был сутул и близорук, но, слушая его, я быстро убедился в том, что рассказ его вовсе не является злобным наветом и что он не ошибся в том, кого именно видел пьяным под руку с проституткой.
Бевингтон явно не производил впечатления фантазера и человека, способного буйным воображением своим дополнять и украшать увиденное. Он был осторожен и точен в деталях — такому свидетельству поверил бы любой суд. Что я и сказал Холмсу, когда Бевингтон вышел из кабинета.
— Согласен, а теперь мы…
Тут дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвался человек лет тридцати, среднего роста, с орлиным носом, густыми курчавыми волосами и усиками. Под глазами у него были темные круги, щеки пылали румянцем возмущения.
— Мистер Шерлок Холмс?
Мой друг поклонился.
— Разрешите представить вам доктора Ватсона, — сказал он любезнейшим тоном. — А вы, полагаю, мистер Джон Абергавенни?
— Мне известна ваша легендарная способность к дедукции, — с едким сарказмом заговорил юрист, — и в других обстоятельствах я был бы рад общению с вами. Однако я никак не могу взять в толк, зачем вы явились сюда и слушаете болтовню выжившего из ума старикана, который невесть что несет? Мне остается предположить, что, по неведомой мне причине, вы вознамерились погубить мою репутацию, чтобы дать возможность мистеру Доулингу лишить меня партнерства!